Седьмое небо

— Ты меня успокоила, — пробормотал он, поднялся и налил воды в чайник.

— Если ты сейчас начнешь извиняться, — предупредила Лидия неприятным голосом, — я в тебя чем-нибудь кину.

— Слушай меня внимательно. — Егор Шубин присел перед ней на корточки и снова взял ее за подбородок, так что ей волей-неволей пришлось смотреть ему в глаза. — Я думать ни о чем не могу, только о том, как бы мне тебя…

— Трахнуть, — подсказала Лидия. Почему-то ей стало очень весело. Так весело, как никогда в жизни.

— Да, — согласился он и улыбнулся.

— И что тебя останавливает? — спросила она и покраснела, как перезревший помидор.

Господи, да что с ней такое?! Она просто сошла с ума. Только что, на собственной кухне. Она сошла с ума от поцелуев Егора Шубина.

— Лидия, — произнес он медленно, как будто она и впрямь ничего не соображала, а он должен был во что бы то ни стало растолковать ей какую-то сложность, — у меня нет и никогда не было времени ни на какие романы. Женщины, с которыми я спал, были просто женщинами, с которыми я спал. Мне было наплевать на них, а им было наплевать на меня. Ты — из другой категории. Я женюсь на тебе, если останусь жив. Поняла? И мне совершенно все равно, хочешь ты этого или не хочешь. Я просто на тебе женюсь. Но спать с тобой сейчас я не буду. Потому что если… случится что-нибудь, ты будешь убиваться по мне, а мне бы этого не хотелось.

— Убиваться? — повторила она непослушными, как будто чужими губами, потом протянула руку и потрогала его лицо.

Он еще некоторое время внимательно порассматривал ее, сидя перед ней на корточках. Поднялся, вылил из чашек остывший кофе и стал мыть их под краном.

Говорить было нечего, как будто они уже все сказали друг другу.

— Ты… понял, какие названия могли заменить слово “Континенталь”? — спросила Лидия. Ей нужно было спросить его о чем-нибудь. Просто спросить, чтобы перестать думать о том, что именно он сейчас сказал.

— Есть несколько вариантов, — ответил он буднично. — У нас есть компания “Инвест-транс”. Если считать все подряд, и дефис тоже, то все подходит. Есть ОАО “Янтарный”.

Тоже подходит. Есть “Кристаллвест” и еще “Балтэкотранс”. Самое интересное, что все они работают в интересах разных департаментов. — Он сухо улыбнулся. — “Янтарный” принадлежит хозяйственной службе. “Балтэкотранс” — это промышленная группа. “Инвест” — это банкиры. “Кристалл” — это порт и рыболовная флотилия. Четыре главы департамента. И замы, которых я тоже почти никогда не проверял. Верных восемь человек. За исключением Барышева, которому нет никакого резона меня спихивать. Я ему полезен.

— Кто такой Барышев? — спросила Лидия тоном жены, которой муж рассказывает о том, что его опять обошли с повышением.

— Глава хозяйственной службы. Он с Тимофеем уже лет двадцать. Личный друг, соратник, верный ленинец и так далее.

— Ты знаешь, — сообщила Лидия, обращаясь к его спине. Он варил кофе и к ней не поворачивался. Она подозревала, что он не может ее видеть, — я сегодня забралась в кабинет к Леонтьеву, пока он был в отсутствии, и меня там чуть не застукали.

— Ты что? — спросил он и повернулся. — Совсем с ума сошла?

— Я хотела посмотреть бумаги, которые у меня утащили. Ты утром сказал, что это важно. Я была уверена, что они лежат у Игоря в кабинете. Я взяла ключ у охранника и залезла в кабинет. Бумаг не нашла, зато нашла кассету, которую мне в ящик подбросили, помнишь, я говорила?

Он кивнул. Из-за очков было совершенно невозможно разобрать, о чем он думает.

— Леонтьев вернулся, как раз когда я там ковырялась. — От воспоминаний ей вдруг стало холодно и снова застучало в висках, как тогда, под столом. — Я забралась под стол и сидела там, пока его к главному не позвали. Потом вылезла и уехала домой.

— Все? — спросил он. — Больше ничего не произошло?

— Кассета у меня в сумке, — сообщила она. — Достать? Послушаешь?

— Ты как мой брат, — сказал Шубин мрачно. — Такая же идиотка.

— Я не идиотка, — возразила Лидия не — слишком уверенно. — Ну что? Будешь слушать?

Не дожидаясь ответа, она выскочила из кухни, нашла под письменным столом свою сумку и осторожно, как будто она могла взорваться, выудила оттуда крошечную кассетку “Сони”.

— Вот! — Она помахала ею перед носом у Шубина, как вражеским штандартом, захваченным в битве. — Сейчас включу.

Отчаянно суетясь, она выхватила из автоответчика кассету и, несколько раз промахнувшись, наконец вставила на ее место добытую в леонтьевском кабинете. Шубин молчал, опершись о край стола.

Лидия передвинула регулятор громкости на максимум. “Панасоник” засипел, потом на мгновение умолк и проговорил невнятно:

“У меня плохие новости. Боюсь, что придется поторопиться, иначе вся сделка сорвется. Почему вы настаиваете на том, что груз может быть отправлен только в январе?”

Голос Шубина, гораздо более отчетливый, чем голос его собеседника:

“Мы понимаем, что создаем вам определенные неудобства, но наше решение окончательно, и, боюсь, мы не сможем его изменить”.