Седьмое правило академии Левендалль

— Откуда тебе знать?

— Я чувствую! — пожала плечами. — Не ври мне.

— Ладно, не буду. Ты права. Дело в том, что наш род, хоть и древний, древнее императорского, но находится в опале последние лет этак. сто пятьдесят.

— Ничего себе новость! — удивилась я. — И отчего же?

— Моя прапрапра. бабка, мир праху ее и вечный покой, рассорилась с тогдашним Императорским Величеством.

— Наверное, дело было из-за мужчины, да? — любопытство обуяло меня, но Вальтер махнул рукой:

— Если бы! Тогда я понял бы бабку! Но нет, дело было из-за коммерции. Видишь ли, у нас в роду женщины всегда держали бразды правления в своих хрупких, но твердых руках. Семейная легенда гласит, что наш род происходит не от велета, а от велетьи.

— Неужели бывают «черпающие магию» женщины?

— Легенда, Адриана! — рассмеялся Вальтер. — Кто видел последних велетов? Подумай, их нет уже почти столько сотен лет!

— Но теоретически… этому не должно быть особых препятствий, не так ли?

— Лично я их не вижу. Быть может, господа консерваторы и реакционеры думают, что женщины не годятся ни для чего, кроме как обучаться магобыту и знахарству, чтобы лечить мужа и детей. Однако я верю, что женщина способна на большее. Примером тому могу привести мою маменьку.

— Она тоже глава семьи? — усмехнулась я, представив высокую и рослую женщину, дородную, крепкую, как она командует профессором и его сыном. Но Вальтер в ту же секунду разбил в пух и прах мои домыслы:

— Ну что ты. Маменька — субтильное, воздушное существо и находится в абсолютном подчинении у папеньки. Однако он делает все так, как задумает она.

— Как же ей это удается?

— Это и есть великое искусство женщин из рода Стриц. Ловкая манипуляция мужчинами!

Похоже, Вальтер был по-настоящему горд за свою маменьку. А мне отчего-то стало неловко. Разве не честность — самое главное в отношениях не только между мужем и женой, но и между людьми в целом? А что есть манипуляция, как не маленькая, но весомая ложь? Вздохнув, я сказала осторожно:

— Знаешь, я думаю, что никогда не стану манипулировать своим будущим мужем. Ведь лгать — это не уважать его.

— Студентка Камли, ты даже представить себе не можешь, что значит родиться с приставкой вед к фамилии и выйти замуж по большой любви за мужчину, чей род никогда не носил приставку, — серьезно сказал Вальтер и поднялся: — Пошли-ка ужинать, Адриана. Моего отца ты уже видела, надеюсь, когда-нибудь познакомишься и с маман. Я уверена, ты ей понравишься!

— Не смею даже мечтать об этом, — ответила я ему дежурной фразой вежливости и тоже встала. — И правда, очень хочется есть.

Мы двинулись по аллее в сторону общежитий, и Вальтер даже предложил свой локоть, как настоящий джентльмен. Я беспечно взялась ладонью за его руку и тут же отдернула ее. Снова шибануло! Да что же это такое?! Повод показаться знахарю, честное слово! Вальтер подозрительно смотрел на меня, и я поспешила оправдаться:

— Не привыкла я к этим светским прогулкам. Давай уж по-простому.

— Ну давай. А пока мы идем, расскажи-ка мне, что ты видела в безвременье!

— Ты же помнишь, что это секрет?

— Помню. Рассказывай! И все в деталях!

— Ладно. Ты не поверишь — я видела крылатого волка!

Пока мы шли до столовой, успели пару раз поругаться. Первый — из-за крылатых волков, потому что Вальтер утверждал, что это детская сказка. Мол, крылатые волки появляются только перед героями и только в переломные моменты — когда идет война, например. Но я-то видела волчонка! У меня до сих пор стойкое ощущение забившейся в рот шерсти! Даже отплеваться хочется! И крылья — разве я могла бы придумать такое? Нет. А значит, крылатый волк существует.

Второй раз мы поссорились из-за упырей.

Я деликатно умолчала о моем неожиданном спасителе, потому что не знала, можно ли о нем говорить. В конце концов, совершенно не понятно — он мой современник или из того времени, в которое я попала? Нащупав платочек с вензелем, я удостоверилась, что все произошедшее не сон — иначе никакого платочка не было бы у меня за поясом. А ведь там есть и вензель! Если попробовать поискать его в справочнике знатных семей империи? Впрочем, искать я буду до конца своих дней. Лучше уж спросить профессора Манчини…

Зато упырей описала Вальтеру очень подробно — так, как видела. Огромные, бесформенные, летающие без крыльев, ибо те тряпочки в дырки, которые развевались за их спинами, назвать крыльями трудно. Я словно наяву видела тупые рыла, изрезанные шрамами, налитые кровью глазки, маленькие уши, как у свиньи. И страшный вой слышала в ушах.

Вальтер же утверждал, что упыри не могут быть такими большими. Что они маленькие, юркие и похожи на летучих мышей. Он мне даже какие-то исторические факты приводил с названием летописей, где это было отмечено, но я-то знаю, что видела!

В столовой я сразу юркнула под сень цветочного полога, чтобы не светиться грязной юбкой, и попросила Вальтера:

— Принеси мне, пожалуйста, все равно что, но много! Вот талон, отдай его поварихе!