Седьмой этаж

Угловым зрением он вдруг уловил какой-то промельк у дальней стены.

Дэн машинально резко обернулся. Фу-ты, это же его отражение в

зеркальной дверце кухонного шкафа. Ну и видок у него. Он сейчас

сильно смахивает на буйного клиента психушки – лицо какое-то

остервенелое, волосы всклокочены.

Он поднялся, направился к раковине и приоткрыл кран. Какое-то время

просто глазел на струйку воды, утекающую в дыру, потом открыл кран

сильнее и стал умываться, разбрызгивая воду и фыркая. Как был, с

мокрым лицом, опять плюхнулся на табурет. Вода стекала в раковину,

мелодично журча. Этот звук и раздражал, и завораживал одновременно.

Дэн чувствовал себя совершенно опустошённым. Ещё хотелось злиться,

но злость словно исчерпала свой лимит. Только усталость и

тошнотворное чувство одиночества.

Сначала его бросила девушка, которую он любил, теперь его предал

лучший друг, который был ему дорог. И никого у него теперь нету.

Никогошеньки… Прям, хоть плач…

Он ещё раз повторил про себя:

— Илюха — гад и предатель!

Что-то его не устраивало в этой формулировке. Чего-то не хватало, чтоб

быть уверенным в этом утверждении. Не подкреплённое злостью, оно

почему-то вызывало сомнения.

Он поёрзал на табурете. Вода всё текла, монотонно журча, а сердце,

словно завороженное, подчинялось этому звуку и билось всё ровнее. И

мысли, трезвые, здравые мысли возвращались в голову.

Он вдруг отчётливо ощутил, что жутко устал от всей этой ситуации.

Устал болеть своей любовью, которой всё равно придётся умереть, устал

обижаться на Женьку и болезненно реагировать на всё, что с ней

связано. Когда он сказал, ей, что прощает её, ему стало намного легче.

Нет, конечно, всё было не так просто. Обида временами ещё

поднималась в нём, заставляя его страдать. Но он уже знал, что из этого

состояния есть выход. Знал, что простить кого-то и отпустить — это

значит самому получить свободу от изнуряющих переживаний и от боли.

Он поднялся с табурета, вытер лицо кухонным полотенцем, потом

порылся в шкафу. Нашёл бутылку с мартини, хранившуюся там с

новогодних праздников. Большая часть её содержимого ушла тогда на

приготовление коктейлей. Дэн взглянул на бутылку на просвет,

определяя уровень оставшейся в ней жидкости, потом ещё прихватил из

шкафа пару стаканов и направился в холл.

Илья всё ещё сидел там. Растрёпанный, бледный.

— Ага, переживаешь! Так тебе и надо! — позлорадствовал Дэн в душе. —

Блин, ну у тебя и рожа! — выдал он вслух.

— На себя посмотри, — огрызнулся Илья.

— Илюха, давай выпьем.

Дэн потряс бутылью в воздухе. Её содержимое обнадёживающе

забулькало.

— А давай! — согласно кивнул головой Илья, откровенно радуясь такой

скорой перемене ситуации в лучшую сторону. — Только, знаешь что?

Давай лучше к себе пойдём, а то девчонки могут нас тут застукать, —

предложил он.

— Ну да, нам лучше с этим делом не светиться, — хмыкнул Дэн. —

Пошли.

Через какое-то время парни продолжали беседу, сидя в обнимку на

кровати Ильи и по очереди пиная пустую бутылку, валявшуюся под

ногами.

— Ну какая ж ты с-сволочь... ик! Не ожидал я от тебя, Илюха, такого

свинства, — благодушно ругался обмякший Дэн.

— Угу, сволочь, — миролюбиво соглашался Илья, тоже с трудом

выговаривая слова.

— Ну ладно, живи. Меня она всё равно не любит, — Дэн издал звук,

который, по-видимому, должен был быть тяжким вздохом, но вышло что-

то скорее похожее на горестное хрюканье. — Ну их на фиг, этих баб! Ик!

Одни беды от них. Это ж, ик... вселенское зло. Ты к ней со всей душой, а

она тебя ни с того ни с сего посылает куда подальше, — продолжал он

пьяно бубнить. — Илюх, вот ты посмотри на меня. Она ж мне всю-у ду-

ушу вымотала. Оно тебе надо?

Илья какое-то время смотрел ему в лицо, старательно фокусируя на нём

взгляд.

— Надо, — с трудом кивнул он сильно отяжелевшей от спиртного

головой. — Н-не могу я без неё, понимаешь? — скорчил он

страдальческую физиономию.

— Ну и дурак, — беззлобно пробормотал Дэн. — А ну, подвинься.

Он отпихнул Илью и разлёгся на его кровати.

— Слышь, это моя кровать, — возмутился Илья и улёгся рядом с ним,

активно его спихивая, чтоб освободить себе место.

— Ой, да ладно. Вдвоём уместимся, — пробубнил Дэн, поворачиваясь на

бок лицом к Илье и забрасывая на него руку и ногу.

— Слышь, Дэн, отвянь, — фыркнул Илья, стряхивая его с себя. — Ты мне

не нравишься.

Они оба загоготали, прихрюкивая.

— Не боись, Илюха, я не настолько много выпил, — выдавил из себя Дэн

сквозь смех. — И ва-ще, если что, найду себе кого-нибудь па-

симпатишнее. Ты совершенно не в моём вкусе. Терпеть не могу тощих

брюнетов.

Женька услыхала их гогот из коридора. Девчонки уже вернулись из

похода по магазинам, и она пришла позвать ребят на ужин.

— Эй, парни, к вам можно? — крикнула она, стукнув в дверь, и тут же её

приоткрывая. — Вы что тут делаете? — у неё вытянулось лицо от

удивления, когда она увидела парней валяющимися на кровати и

отчётливо уловила в воздухе запах спиртного.

— Сгинь! — гаркнул на неё Дэн, приподнимаясь на одной руке и шаря

другой вокруг себя, вероятно, в поисках предмета, которым можно было

бы в неё запустить.

— Что-о-о?! – возмущённо воскликнула Женька.