Седьмой гном

Если бы была жива бабуля, ничего подобного бы с Симой не случилось… И, как назло, Валечка до сих пор была в отъезде. Получается, и ее Сима подвела — кто же теперь будет чистить снег у садика?

Глаза обожгло горячими слезами. Ну почему у нее все не как у людей? "А как у людей? — тут же поправила она сама себя, — у людей тоже по-разному."

Взять Амалию Яновну: Сима думала, что будет ухаживать за старой немощной женщиной, не способной позаботиться о себе. А Горецкая оказалась «железной леди» с такой энергетикой, что Симу просто сбивало с ног, когда она появлялась у нее в квартире.

…- Что же ты себе мужика богатого не нашла? — спросила она как-то Симу, раскладывая пасьянс.

— Скажете тоже, Амалия Яновна, — возя мокрой тряпкой под шкафом, подняла голову Серафима. — С чего вы вообще решили, что я кого-то ищу?

— Не ищешь? — усмехнулась старуха. — Ну и дура.

— Так уж и дура, — пожала плечами Сима. — Вы видели современных мужчин? Оно им надо?

— Ах, вон ты о чем, — в глазах Горецкой зажегся нехороший огонек. — Так ты сама виновата — зачем рожала?

— Не ваше дело, — разозлилась Сима, пожалев о том, что рассказала Горецкой об Илье в их первую встречу. Теперь дня не проходило, чтобы Амалия Яновна не уколола ее. — Вы постоянно тыкаете мне этим! Думаете, ответить не могу?

— А ты можешь? — приподняла бровь Горецкая, и на ее щеках затрепетало подобие румянца.

— Вы просто не знаете, что такое иметь детей, — глухо ответила Сима и тут же пожалела о своих словах. Лицо Горецкой моментально приобрело бледно-синюшный оттенок, губы скривились, а нос заострился. — Извините, — буркнула Сима и утерла глаза тыльной стороной ладони.

— Тебя обманули, использовали и выкинули, как вот эту вот половую тряпку! — прошипела Горецкая, смахивая наполовину сложенный пасьянс.

— Вы ничего не знаете… — отвернулась Сима.

— Расскажи? — актриса растянула в язвительной улыбке накрашенные губы. — Сама в койку прыгнула? Что, невтерпеж было? Или хотела привязать к себе байстрюком?

Из сжатой в кулаке тряпки закапала вода. Сима уставилась на Горецкую, а затем расхохоталась, да так, что уселась на пол.

— Ну, Амалия Яновна, вы даете! Мне бабуля говорила: когда тебя задевают, значит из тебя что-то торчит. Так вот, я надеюсь, что из меня ничего не торчит. И если вы хотите меня задеть, то у вас это не получится. Я не умею готовить всякие сложные блюда, воспитываю сына одна, пытаюсь как-то выжить, но знаете… я чувствую себя счастливой. Не все время, конечно, но все же чувствую! А вы… вы… — Сима отвела глаза и закусила губу.

Горецкая пожевала вставной челюстью, пристально разглядывая Симу, а потом спросила:

— Ладно, остынь. Никому не говорила, что ко мне ходишь?

Сима глубоко вздохнула и пристально посмотрела на Горецкую. Перескакивать с темы на тему тоже было в духе Амалии Яновны.

— Я же обещала вам. Еще в первый день. И на бирже сказала, что вы меня не приняли…

— Хорошо… — сказала старуха как ни в чем не бывало.

— Но соседи, наверное, догадываются… Я же мусор выношу и в магазин хожу…

— Ничего… немного осталось. Потерпеть надо. Будут спрашивать, посылай их на…

Сима покраснела, услышав грязное ругательство. Горецкая частенько пускала в ход такие слова, от которых просто волосы на голове вставали дыбом. Это просто не вязалось с ее статусом, но такой уж она была — резкой и грубой…

…Железная колонка нашлась у третьего дома по той же улице. Снег покрывал все кругом ровным слоем, что говорило о том, что рядом с дачей больше никого нет. С трудом оттянув рычаг, Сима получила лишь тоненькую струйку воды. Похоже, ей повезло — вода еще не успела замерзнуть. Но если это может случиться, то следовало запастись водой. Неизвестно еще, сколько им придется здесь прятаться. Уж точно до того момента, как она сможет понять, о чем же просила Горецкая в их последнем телефонном разговоре.

Сима помнила его слово в слово, но пока ни единой здравой мысли в голову не приходило.

«Он уже здесь… И знает, кто я. Ты должна спрятаться, потому что он ничего не найдет и захочет узнать это от тебя. Он будет мстить. Поезжай в поселок, найди четвертый поворот от дороги. Слева будет дом с флюгером. Ключ слева… И запомни — седьмой гном…»

Затем звонок оборвался, и Сима, осев тогда на кровати, в ужасе подумала, что уже никогда не увидит взбалмошную старуху живой…

Глава 9 Макар

Когда Макар вышел на улицу, он с наслаждением вдохнул морозный воздух. С некоторым удивлением посмотрел на идущих без спешки людей, на то, как они раскланиваются друг с другом и громко задают вопросы о житье-бытье, не переживая за то, что могут быть услышаны или неправильно поняты.

— Слава хороший парень, в театральной студии у нас занимался, когда в школе учился, — отвлек Макара Щербинин.

— Ну да, ну да… — пробормотал тот, внезапно подумав, что все, что он сейчас видит, действительно похоже на театральные подмостки. Как там говорится: вся жизнь — театр, а люди в нем — актеры? Какая же роль уготована ему?

— Амалия Яновна, кстати, недалеко здесь живет… Тьфу, жила… — Альберт Венедиктович запахнул пальто и надвинул шапку на лоб. — Хотите посмотреть?