Седьмой гном

— Ну смотри, получается, твоей Амалии повезло выбраться и осажденного города и уехать в Казахстан. А вот затем, — Ерохин постучал по столу карандашом, — начинается такая карусель, что мне одному не справиться. — уточнил он. — В Добринск Горецкая переехала Брусникиной. Значит, была замужем. Ты представляешь, сколько надо перелопатить информации, чтобы добраться до самого начала, если что? До ее девичьей фамилии?

— Слав, я понимаю, а какое отношение это имеет к нашему делу? — нетерпеливо спросил Макар. — Что ты этим хочешь сказать?

— Да я пока сам не знаю. Ты же говоришь, вы дальние родственники? Можно, конечно, попробовать сделать экспертизу, чтобы узнать степень родства. Но, если честно, — следователь вздохнул, — думаю, мы не тем занимаемся. Кроме твоих домыслов и моих сомнений, у нас ничего нет. Вот это вот, — он кивнул в сторону компьютера, — преданья старины глубокой. Если я тебя правильно понял, ты думаешь, что Горецкая выдавала себя за другого человека?

Чердынцев отвел глаза. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы рассказать Ерохину о Симе, но внутренний голос осторожно нашептывал о том, чтобы Макар не спешил.

— Я ведь тебе сразу сказал: представь, если это окажется правдой? — следователь устало потер переносицу. — Нет, я не говорю, что этого не может быть. Истории и не такие случаи известны. Но! Она же отписала тебе все! И вот тут моя логика ломается. Почему? Если ты ей никто?

— Да, это странно… — Макар нетерпеливо поерзал на стуле. — Я вот думаю, а может… Может, у нее еще что-то было?..

— В смысле? — не понял Ерохин.

— Ну… Квартира, да… А если, допустим, еще что-то…

Некоторое время следователь внимательно разглядывал Чердынцева, а потом изрек:

— Ты сейчас зачем это сказал? Чтобы я в тебе разочаровался?

— Да нет, ты не понял! Ну смотри, в квартире Горецкой что-то искали. Что это могло быть?

— Тьфу ты! — следователь бросил карандаш на стол. Тот покатился и остановился у самого края. — Ну ведь мы кажется решили, что, скорее всего, это дело рук ее домработницы. И пока мы ее не найдем, так и будем ходить вокруг да около.

— А если это не она, а, Слава? Ну ведь есть шанс, что это может быть кто-то другой, который не питал к старушке теплых чувств настолько, чтобы довести ее до смерти. Возможно, старуха хранила какой-то секрет, который и стал причиной проникновения в ее дом. И дело совсем не в Симе, а…

— В Си-име? — протянул Ерохин. — Неожиданно от тебя слышать подобные речи. Не ты ли пару дней назад говорил совсем другое и обвинял ее во всех смертных грехах?

Чердынцев насупился и сжал зубы. Ерохин был прав, но Макару нужно было, чтобы тот встал на его сторону.

— Сейчас я так не думаю. Честно. И поэтому прошу тебя обратить внимание на кое-какие моменты в этом деле.

— Ну-ка, ну-ка, научи меня моей работе? — вскипел Ерохин.

— Во-первых, ключи, — стараясь говорить спокойно, начал Макар. — Отпечатков Симы, я так понимаю, на них нет? Иначе бы ты уже предъявил обвинение, так?

— Так, — Ерохин сел напротив и, взяв карандаш, стал грызть его кончик.

— Хорошо, — воодушевился Макар. — Во-вторых, прошлое Горецкой… Задницей чувствую, что в этом дело. Когда она подписала на меня квартиру?

— Когда?

— А я не знаю, товарищ следователь! Я еще бумаги не получил. Заявление только отдал. — Макар на минуту задумался. — То есть, мне сказали, что квартира по завещанию отходит мне. А про остальное я и не спрашивал…

— Про остальное? — прищурился Ерохин. — Золото, бриллианты, недвижимость у моря?

— Слав, — Чердынцев до хруста покрутил шеей, — я что-то устал очень. В голове полный раздрай. Давай мы завтра еще раз все обсудим? Мне подумать надо, разложить в голове по полочкам… — Макар почувствовал сильное волнение и скрывать его становилось все труднее. — Давай завтра созвонимся?

— Ты в гостиницу? — быстро спросил Ерохин.

— Да, — Макар почесал кончик носа и снова взглянул на экран. Каждая лишняя минута без Симы и Илюши выматывала и выкручивала его нервы. Он уже боялся что-либо говорить следователю, чтобы не навредить Серафиме. Не то чтобы не доверял Ерохину, но боялся того, что могло произойти. Нужно было поговорить сначала с девушкой, выяснить то, что она знала. И только потом, с помощью этой информации, защищать ее. Чердынцев верил, что так будет правильно.

— Ну давай, иди, — сказал Ерохин и развернул экран компьютера к себе.

— Ты же понимаешь, что я… — Макар поморщился, лицо его приобрело страдальческое выражение. — Столько всего навалилось. Надо выспаться.

— Конечно, — усмехнулся Ерохин. — Я тебя понимаю… Тогда до завтра? — он протянул Макару руку, которую Чердынцев крепко пожал. — На связи?

— Ага! Ну я побежал! — Махнув на прощание, Макар понесся на улицу.