Седьмой гном

Макар поднял руку и сжал ее в кулак. Затем показал на дверной замок, приказывая запереть его. Сима кивнула, и только после этого он быстро захлопнул дверь и оставил их в доме одних. Но Серафима знала, что он все еще здесь, рядом, и останется навсегда в ее маленьком сердце, которое вмещает так много любви.

Обессилев, она села на стул. Растерянно улыбнулась и вслух сказала:

— Это что же получается? Если он наследник Горецкой, то кем же приходится Илюше Амалия Яновна? — Сима посмотрела на сына.

— Мамалия! Мамалия! — подхватил Илья незнакомое слово. — Какая мамалия, мама?

"Мне надо рассказать ему все, что я знаю, — подумала она про Макара. — А что я знаю?"

Глава 32 Макар

Он несколько раз обернулся, прежде чем дом скрылся из глаз. Понимал, что в такой пурге ничего не увидит, но все же представлял, как Сима и Илья смотрят на него из окна и не смог удержаться, чтобы не помахать рукой. Крупные хлопья лезли в нос и глаза и тут же таяли, потому что щеки Макара горели огнем, и было ему так жарко, как не было ни разу даже на берегу летнего южного моря.

Раздался паровозный гудок, и скоро из белого клубящегося тумана, сияя желтыми буферными фонарями, показался локомотив товарняка. Чердынцев остановился и несколько секунд, словно мальчишка, смотрел на огромные оранжевые цистерны. Интересно, как отреагирует Илья, когда узнает, что его отец проектирует здания и организует архитектурное пространство? О чем уже можно говорить ребенку в его возрасте? Он любит рисовать, как и Макар в детстве. Пожалуй, с этого и стоит начать. А если общения не получится, и Илюша не примет его?..

Когда Макар вышел к станции, магазин уже был закрыт, и площадка перед ним покрылась чистым, нетронутым белоснежным ковром. Отсюда найти дорогу к автомобилю было проще, и Чердынцев зашагал вперед, углубившись в собственные мысли.

Встреча с Симой, постоянные мысли о ней и потрясение от факта рождения сына, кажется, отодвинули смерть Горецкой и ее похороны на задний план. Подумать только, еще несколько дней назад Макар с полной ответственностью мог бы назвать себя абсолютным эгоистом! В хорошем смысле этого слова, конечно. Он же думал о матери и о ее благополучии, но все же больше был занят собой и своими проектами, не имея ни малейшего представления, что его главный проект уже существует. В конце концов, именно для своих детей мы и стараемся состояться, думал Макар. Чтобы собственным примером показать, чего можно добиться и как вырастить из себя человека и профессионала. Ведь именно об этом в свое время и говорил его отец, только понял это Макар только сейчас.

"Нет, Бог все-таки существует! — ликовал Чердынцев. — Или судьба… Впрочем, какая разница, если кто-то свыше решил наградить меня таким счастьем? А ведь Щербинин прав — от женщины зависит будущее мужчины, как ни крути… Ох, уж этот Добринск с его провинциальными привычками и доморощенными философами. Тут даже преступления с налетом чего-то потустороннего. Горецкая — или не Горецкая? Штерн — или…"

Несостыковки, тайны и странные открытия, словно чернильное пятно, расползались в его мозгу, забираясь в каждую щель и скрывая под черным слоем настоящую правду. Вероятно, следовало поговорить с Симой более дотошно, выспросить у нее подробности о Горецкой и о ночном побеге, но у Макара просто язык не повернулся повернуть разговор в сторону преступления. Глядя в ее глаза, он млел и стеснялся своих желаний как подросток. Вроде бы взрослые люди, даже общий ребенок есть, а избавиться от ощущения, что все у них в первый раз, никак не получалось. А может, это и к лучшему? С чего там начинаются правильные свидания? С цветов и конфет?

Вспомнив простенькую одежду Симы, старенькие валенки с калошами и купленные явно на вырост теплые штаны Илюши, Чердынцев судорожно выдохнул. Цветы — это, конечно, здорово. Без них, пожалуй, никакой романтики не получится. Но это будет позже. Обязательно будет.

Макар остановился у кроссовера и смахнул налипший на окна снег. Сев за руль, достал телефон. Связь пропала, что было вполне объяснимо по такой погоде. Чердынцев надеялся, что Сима не станет ждать его возвращения и затопит печь. Бояться ей нечего — в такой снегопад никто из немногочисленных жителей поселка и нос на улицу не покажет до завтрашнего утра. Она никому не откроет и будет сидеть взаперти, пока он не постучит в ее дверь.

"Такая, как она, никогда не предаст, — уверенно подумал он. — Но и предательства не простит, — кивнул, глядя на себя в зеркале. — Получается, Макар Дмитриевич, тебе придется не только попрощаться с холостяцкой жизнью, но забыть о дружеских клубных посиделках и субботних саунах."

— Вон оно как, Михалыч… А ты думал? — подмигнул Чердынцев видящему на заднем сидении медведю.

Прогрев движок, Макар выехал на трассу и направился в сторону города. К его радости, дорога хоть и была трудной из-за снега, но оказалась довольно пустынной, что давало ему больше возможностей для скоростного режима.