Седьмой гном

И даже когда вставала на учет и ходила на УЗИ, несколько раз переспрашивала: а точно один ребенок? А может, все-таки, два? Очень ей хотелось, чтобы семья большая была. Вот чтобы раз — и сразу… Врач смотрела на нее поверх очков и только что у виска не крутила. Сима опускала глаза, и щеки ее горели от язвительного и пристального внимания. Но ей тогда уже исполнилось 19 лет — взрослый человек, который сам в состоянии отвечать за свои поступки. Сима действительно считала, что сможет преодолеть любые трудности. И пусть это свойственно молодости, когда еще нет жизненного опыта, а будущее окрашено в цвет розового фламинго. Да и видишь ты его не вдаль, а, скорее, вширь. Обман зрения, короче. Но Сима не жалела об этом — она знала на сто процентов, что лучше жить в этом розовом обмане и вспоминать одинокими ночами те несколько часов счастья, чем признать, что это была лишь глупая необдуманная связь. Да, необдуманная, глупая, но не было и не будет в ее жизни ничего прекрасней этого…

Когда Валечка Андреевна, стоя у почтовых ящиков, увидела Симу, то не сдержала удивленного возгласа.

— Здравствуйте, — смущенно улыбнулась Серафима, пытаясь прошмыгнуть мимо нее.

Родившая за год до этого младшую дочку, соседка моментально оценила обстановку.

— Привет, — Валечка сунула газету в карман и придержала Симу за локоть. — Когда срок?

— В сентябре, — прошептала та. — Десятого.

— Нормально, — кивнула соседка. — Очень даже хорошо! В сентябре еще тепло, и фрукты есть. Светка у меня январская, так все на руках приходилось таскать или такси вызывать. В санки не пихнешь, чтобы до поликлиники добраться, и снега по колено вечно. А в сентябре на коляске самое оно. Выгуливать станешь — быстрее окрепнет и болеть не будет.

— Да, — согласилась Сима, подумав, что коляски-то у нее и нет.

Словно прочитав что-то по ее растерянному взгляду, Валечка Андреевна всплеснула руками:

— Слушай, а ведь хорошо, что я тебя встретила! Ты вообще где пропадала? Когда же мы последний раз виделись? Неужели…

— Да, — снова кивнула Сима и закусила губу, подумав о бабушке. — Я в институт ездила, у меня экзамены и зачеты были. Там в общежитии жила, — объяснила она, нервно сжимая пальцы и умолачивая о том, как тяжело ей было находиться одной в квартире. — Но теперь академ придется оформлять, наверное.

Соседка приподняла руку, указывая на ее живот, но потом медленно опустила.

— И оформишь. Я к чему веду — у меня вещи остались. Целый мешок! Отдать некому. Хотела в церковь снести, или, может, в соцслужбу. А теперь думаю, зачем? У меня там и для мальчика, и для девочки, со старшего много чего осталось. А младенцу все равно — лишь бы мягонькое да чистое. Ты кого ждешь-то?

— Мальчика, — взволнованно выдохнула Серафима.

— Пацан? Круто! — рассмеялась соседка. — Хороших мужиков надо больше рожать и воспитывать, а то кругом одни гов… — она прикусила губу и покосилась на двери собственной квартиры. — Может, хоть наши парни нормальными вырастут, как думаешь?

Сима в недоумении пожала плечами.

— Короче, я тебе занесу, а ты посмотри на вещи. Возьми, что нужно, ладно?

— Спасибо, Валентина Андреевна.

— Да ну… Какая я Андреевна… Можно просто Валечка…

— Спасибо огромное, Валечка Андреевна! А я вам шаль свяжу, хотите?

— Шаль? — удивилась соседка. — Шаль… С кисточками, да?

— Можно с кисточками! Я узоров много знаю, меня бабушка научила.

— Может, ты моей Светке лучше носки свяжешь? На ночь хорошо ребенку. Распахнется, а ножки в тепле.

— Конечно! Носки я быстро свяжу. И клубочки у меня разноцветные, шерстяные. Мы с бабулей много вязали… — на глаза Симы навернулись слезы, но она улыбнулась своим воспоминаниям…

Когда Серафиме было хорошо, а особенно, когда плохо, она брала в руки спицы. В ее сумке всегда лежал какой-нибудь клубок. Если тот заканчивался, она брала следующий и вязала, вязала, вязала…

"Что ты с ума сходишь? — говорила бабушка. — Иди, пальцы поколи. Сразу станет легче"

Со временем пальцы привыкли, как и душа привыкла успокаиваться под звонкое постукивание спиц. Бабушки уже нет, а ее голос до сих пор отзывается в голове у Симы: "Все наладится, не грусти. А когда станет лучше, у тебя уже и шарфик новый появился…"

— Ты ведь одна живешь? — осторожно спросила соседка.

Сима коротко кивнула.

— Тогда надо будет в соцслужбу сходить, — деловито заметила Валечка Андреевна. — Там коммуналку пересчитают и вообще, если ты ребенка одна будешь воспитывать… — она вздохнула. — Льготы положены.

— Мне не надо ничего… У меня деньги есть. Бабушка оставила…

— Насколько я знаю, фамилия твоей бабушки не Ротшильд была. Так что не ломайся и сходи. И за сад тебе положена будет скидка. Поняла? Как матери-одиночке.

Сима вздрогнула и приложила руку к животу — малыш дернулся, и сердце ее застучало быстрее.

— Соцслужба на то и рассчитана, чтобы помогать. Там и пожилые, и инвалиды, и другие категории…

— Я не инвалид, я работать могу.

— Эх, — покачала головой Валечка Андреевна, — работница… Ладно, придумаем что-нибудь. Пока твое дело питаться хорошо и не болеть. А там поглядим…