Седьмой круг

Элизабет посмотрела в глаза графа, пытаясь постичь его мысли, и понять истинные причины его просьбы. Все происходящее казалось ей абсурдным и лишенным смысла. Но граф ничего не делает просто так. Вряд ли письмо чем-то навредит ее отцу, наоборот, он будет несказанно рад тому, что она жива. Элизабет задохнулась от охватившей ее радости. Если Томас Перси узнает, где его любимая дочь, он непременно последует сюда, чтобы забрать домой. И если следовать легенде, придуманной графом Мельбурном, ее имя останется незапятнанным. Она будет выглядеть жертвой вероломности своего мужа. А граф Мельбурн отважным рыцарем, спасшим несчастную девушку, а не злодеем, погубившим ее честь.

— Какая вам от этого выгода, милорд? — спросила Элизабет. Ричарда удивила ее проницательность. Впрочем, он никогда не сомневался в ее умственных способностях.

— Я решил исправить свои ошибки. — сказал он после минутного замешательства. — Герцог Саффолк сообщил мне так же, что его люди напали на след вашего мужа. Скоро он будет пойман и доставлен сюда. Я выбью из него признательные показания, а далее направлю в Карлайл для проведения судебного разбирательства, после он будет повешен. Вы довольны?

Элизабет опустила глаза, чтобы он не увидел застывшего в них выражения. Она не желала смерти Алексу, не смотря на то, что он стал причиной всех несчастий и похоронил ее для всего мира.

— Больше всего на свете я хочу вернуться домой. — тихо ответила Элизабет, чувствуя приклеенный к ней взгляд Ричарда. — Все остальное не имеет для меня значения.

— Значит, решено. — удовлетворенно кивнул Мельбурн.

Спустя час послание Томасу Дарси от его дочери было написано и запечатано.

— Что ж, моя дорогая Элизабет. — пряча письмо в складках плаща, сказал Мельбурн, в его голосе прозвучала толика печали. — Вот все и изменилось. Теперь вы не пленница, а моя гостья. И подопечная. Завтра к вам прибудет гувернантка, которая будет предупреждена обо всем, и вы окажетесь под ее зорким надзором. В ваше распоряжение отойдут покои Луизы Чарлтон, а так же я закажу для вас новый гардероб, которым незамедлительно займутся лучшие портнихи графства. Мэри Бренон и Дора Морис, жена моего секретаря, отныне ваши горничные.

— Милорд, вы не обманываете меня? Это не новый способ посмеяться надо мной? — недоверчиво спросила Элизабет. Ричард мягко улыбнулся ей.

— Как мало вы знаете меня, милая Бет. — сказал он. — В доказательство моей искренности примите от меня в дар эти чудесные платья и украшения. — граф указал на коробки и свертки, наваленные горой на софе возле камина. Как странно, что она не заметила их раньше. Хотя ничего удивительного, она смотрела только на графа, стоило ей переступить порог его покоев. — Ну же, бегите, посмотрите. Я знаю, вы соскучились по красивым вещам. Я ненадолго покину вас, чтобы встретиться с Чарльзом, и вернусь. Вы можете что-нибудь одеть, и порадовать меня. Я пришлю Дору Морис. Она поможет вам. И заодно познакомитесь.

Дора не очень понравилась Элизабет. Она вела себя заносчиво, но девушка решила проявить мягкость и постараться найти общий язык с будущей горничной. Тем более, что Дора очень хорошо справилась со своими обязанностями. Она не только помогла Элизабет облачиться в выбранное платье из белого тончайшего шелка с блестками, с широкими ниспадающими с локтей рукавами и глубоким вырезом, отделанным кружевами, но и сделала высокую элегантную прическу, вплетя в волосы нити жемчуга. И еще одна нить жемчуга красовалась на ее тонкой изящной шее.

— Я должна радоваться, Дора. Но мне почему-то грустно. — призналась Элизабет, когда с ее одеянием было покончено. — Я так долго этого ждала.

— Может, вам не хочется покидать его сиятельство? — сухо предположила Дора. Элизабет печально улыбнулась.

— Несколько часов назад я готова была бежать отсюда, но нашла поддержки, и почти отчаялась. И вдруг…. Я не верю, что все так быстро может поменяться.

Неожиданно Элизабет вспомнила, что граф упомянул о связи Луизы и герцога Саффолка. Неужели это ее преданная подруга попросила своего влиятельного любовника вступиться за несчастную пленницу ее брата? Других объяснений резкому изменению планов Мельбурна у девушки не было. Она не верила в его благие намерения и искреннее раскаянье.

Отпустив Дору Морис, Элизабет решилась на то, в чем отказывала себе долгое время.

Зеркало стояло за кроватью графа.

Оно показало ее отражение в полный рост.

Ничего не изменилось. Элизабет Невилл стала еще прекраснее, чем раньше. И даже маленький белый шрам на щеке, оставленный графом, не портил ее сияющей юностью красоты. Она была стройна, гибка и белокожа, как и подобает истинной леди. Элизабет всмотрелась в свое лицо, достойное быть написанным рукой лучшего художника короля. Лишь ее глаза отражали боль и страдания, которые ей довелось пережить. Глаза взрослой женщины, а не восемнадцатилетней девушки.