Седьмой миротворец Книга I Путь миротворца

– Это вы отступники! Это вы приносите жертвы духам сельвы! Прислушайтесь к совести и поймете, кому вы служите! – гневным, но в то же время ровным голосом отвечала девушка.

– Мы сыны и дочери света! – возмущенно выступил из толпы седовласый мужчина в богатых одеждах, очевидно, старейшина. – Свет справедливости сияет в наших сердцах. Мы служители света, и если ты не видишь наш свет, то только потому, что обольститель ослепил твой ум.

– Это вы ослеплены своей жадностью, завистью и гордостью, – быстро проговорила девушка, вызвав бурю возмущения. – Ваш свет давно обернулся тьмой – еще тогда, когда вы предали Лесное воинство!

Марк взглянул на епископа, ожидая разъяснений происходящего. Епископ был бледен, будто вооруженные орудиями труда крестьяне сейчас бросятся на него.

– Это она, – произнес он упавшим голосом.

– Хранительница секретов?! – воскликнула, пробудившись от своей болезни, Флоя, да так звонко, что должна была привлечь внимание всей толпы, но никто даже не обернулся.

– Такая молодая! – заметил Харис.

– Никта, дочь Сельвана. Однажды я дал ей обещание взять ее в поход миротворца, дабы она нашла свое призвание. Я был бы рад увести ее еще ребенком, но законы не позволяли мне этого, пока ей не исполнится восемнадцать. Вот, ее день настал: месяц назад она достигла восемнадцатилетия.

– Славно! Так чего же мы ждем? – воскликнул Харис. – Нам ли бояться своих аделиан?

– Они уже не адельфы, – промолвил епископ, и глаза его застыли как стекло.

Шагнувший к толпе Харис остановился. Рука его легла на рукоять меча.

– Харис, в чем дело? – встревожился Марк

– Эриты, – шепотом ответил странствующий рыцарь.

– Что-что?

– Эриты… те, что сеют рознь.

Только теперь Марк заметил маленьких злобных существ грязно-желтого цвета, шнырявших в толпе, по форме и проворности напоминающих обезьянок. Мельтешили они настолько быстро, что разглядеть их детальней было невозможно. Они бегали повсюду, но в основном – возле старейшин, изредка взлетая кому-то на шею и нашептывая что-то. После каждого нашептывания, человек приходил в ярость и гневно выкрикивал обличения.

– Эриты, это те маленькие бесята? – переспросил Марк, скрывая нарастающее беспокойство. – Они опасны для нас?

– Они нет, а вот те, кого они обольщают!.. – с негодованием проговорил Харис. – Эти бестии принесли аделианскому воинству больше горя, чем полчища боевых даймонов. Они внушают людям слова розни и очень искусны в своем деле. Гнев, зависть, ожесточение, ссоры и распри – вот плоды работы эритов.

– Наши мечи могут их поразить?

– Поразить эрита в открытом бою легко. Это может любой начинающий воин. Но эриты всегда избегают боя, подставляя вместо себя людей.

– Тогда нужно помочь этим людям увидеть своего настоящего врага, – решил Марк.

– Это и хочет сделать хранительница.

Страсти накалялись с пугающей скоростью. Особо храбрые крестьяне делали угрожающие выпады своим оружием, но приблизиться к девушке на расстояние удара не решались.

– Вспомните былую славу, вспомните Эпоху лесных войн! – призывала хранительница. – Вспомните, какая радость горела в ваших душах. А ныне вы предаете свои сердца похотям Амартеоса.

– Заблудшая ослепленная душа! – вскричал старейшина. – Мы адельфы, и никогда не отдавали своих сердец никому, кроме Спасителя.

– Почитаете Спасителя на словах, но отреклись от Него своими делами! – с обличающим гневом выкрикнула хранительница. – К чему вы пришли? Нищета, болезни, проклятия – вот вам свидетельства, что я говорю правду. Небеса закрыты для ваших молитв. И никто, никто не исцелился от лесного мора кроме лесника Ремфана, который предпочел уединение вашему обществу.

– Ведьма! Обольститель говорит твоими устами! – возгорелась толпа, и двое разъяренных крестьян швырнули в девушку рогатины. Одну из них хранительница отбила плавным взмахом меча, от второй ловко увернулась. Движения ее были настолько плавными и изящными, что Марк невольно залюбовался.

– Ну все, во мне начинает бушевать благородный гнев! – заявил Харис, вытягивая свой короткий меч. – Пора объяснить хранителям традиций, что их традиции немного подгнили!

– Не оскорбляй славный аделианский орден, Харис! – строго упрекнул его епископ. – Эти люди уже давно не имеют ничего общего с хранителями традиций. И убери меч. Мы не имеем права поднимать оружие против адельфов, пусть даже отпавших.

– Святой-Всемогущий! Не буду я с ними драться, они того не достойны! – проговорил странствующий рыцарь. – Припугну только и уведу хранительницу.

– Стой, стой, – свисая с коня, Флоя схватила его за рукав. – Пусть этот подвиг совершит Седьмой миротворец!

Марк похолодел. Ему вовсе не улыбалось усмирять разбушевавшуюся толпу. Харис же, недоуменно застыв на какую-то секунду, благородно уступил подвиг миротворцу:

– Да, конечно, Маркос, прости, я не подумал. Ты миротворец, это твой подвиг.

Медлить означало струсить: страх показать свою трусость перед друзьями оказался сильнее страха перед толпой. Сделав первый неуверенный шаг, второй, Марк пошел прямо на толпу. “Что мне делать, Господи? – мысленно спросил он. – Что мне сказать им, как образумить?”