Седьмой от Адама

Нельзя сказать, что задание напугало Матвея, — напротив. Он ожидал чего-то более сложного и продумывал по дороге пути к отступлению. Услышанное было некоторым облегчением, но виду он, конечно, не подал. Для начала Матвей впал в глубокую задумчивость, озадаченность и лишь потом, изобразив, что какое-то решение зреет у него внутри, задал вопрос о цене. Евгений Викторович, хоть и с безразличным выражением на смугловатом лице, но внимательно следивший за всей этой внутренней то ли борьбой, то ли игрой, назвал цифру. Матвей, взвизгнув внутри от радости, насупился, задумался и, бормоча что-то про себя и загибая пальцы, стал изображать усиленную умственную работу. Потом подумал ещё и сказал, что, увы, но почти всю эту сумму ему придётся раздать соучастникам. Ведь сторож там не один, и придётся ещё заплатить за отключение сигнализации, а для этого придётся привлекать кого-то из знакомых специалистов (попросту уголовников), и, конечно, подкупить работника пульта охраны будет дешевле, но очень уж рискованно. Кроме того, придётся договориться с кем-то из реставраторов, чтобы на время сняли экспонаты с выставки, иначе тревогу поднимут сразу, на следующее же утро. Евгений Викторович, недолго подумав, согласился. Они ещё немного поторговались, и сумма выросла почти вдвое. Несчастный Макс, сидя рядом на той же скамейке, с ужасом смотрел, как мимо него проплывают какие-то фантастические в его нынешнем положении деньги, и никак не мог поверить, что этот неизвестно откуда взявшийся мальчишка в одно мгновение оттеснил его от источника существования и от надежд на то, что весь этот кошмар, в котором он несколько лет тому назад оказался, когда-нибудь закончится. Макс не мог этого допустить и сдаться без боя. Он дотерпел до конца разговора, дождался, пока, распрощавшись и обсудив кое-какие детали, Матвей уехал домой — обдумывать и разрабатывать план, и набросился на Евгения Викторовича.

— Енох! Что вы делаете? Этот наглец всё провалит и в конечном итоге сдаст нас в милицию! Вы что, не боитесь?

— Боюсь. Но у нас нет сейчас другого выхода, Макс. Менты уже дышат нам в затылок. Вас уже таскали на Литейный. Скоро выйдут и на меня. Нам надо или найти выход сейчас, или исчезнуть. Если этот парень раздобудет то, что мне нужно, у нас появляется хороший шанс. Это вещи с очень мощной энергетикой, и я знаю, как с ними работать. Риск есть и в этом случае — эти египетские божки злобны и непредсказуемы, но я думаю, что смогу с ними справиться, а тогда я или сделаю нужный мне аппарат, или, по крайней мере, заставлю их помочь нам вырваться из этой страны. Но первый опыт мы, конечно, проведём на ком-то, и я даже знаю, на ком и когда. И если всё пройдёт как надо, то мы с вами выберемся. А там уж мы найдём Мазина и вернём камеру. А по поводу Матвея не беспокойтесь — как только он выполнит всё, что от него требуется, я устрою ему фотосессию, и он всё забудет.

— Что толку от неё? Ведь ваш «Поляроид» стирает только последние минуты, только краткосрочную память.

— Нет, мой нервный компаньон. Я, кстати, без вашей помощи, Макс, раздобыл кусок мориона — чёрного кварца, это вообще один из самых мощных камней, а этот ещё и принадлежал ранее одному известному дореволюционному российскому магу. Я встроил его в новую камеру, и теперь стирается всё… и у фотографируемого остаётся чистый, ну просто девственно чистый, младенческий мозг.

Макс опасливо покосился на сумку, в которой лежал фотоаппарат. Это не ускользнуло от Еноха, и он развеселился.

— Вы стали таким трусом, Макс. Ну, чем вы рискуете? Что так боитесь потерять? Вашу убогую жизнь в этом обличии и в этой стране? Вы же так хотите удрать отсюда — так почему бы не рискнуть? Вы же слышали в новостях, что этот мальчишка, кстати ваш соотечественник, Руст, посадил самолёт прямо на Красной площади. Вы же умеете водить самолёт, я знаю. Так угоните его и перелетите к себе домой.

— Хватит, Енох. Вы снова занялись любимым развлечением, — устало ответил Макс.

5.3

Через два дня после этой встречи Евгений Викторович зашёл в банный класс, когда Матвей как раз закончил смену, разделся и собрался попариться. Он не стал торопить Матвея, сказав, что у него ещё вся ночь впереди и он подождёт, пока тот помоется, и что будет ждать его в кочегарке. Уходя, он обернулся и оценивающе, с одобрением оглядел ладную, мускулистую фигуру банщика.

В кочегарке уже был заварен крепкий травяной чай, и Матвей, расслабившись и потягивая горячий терпкий напиток, доложил своему новому работодателю о том, что ему удалось за это время выяснить.