Седьмой принцип

Ночь уже точно прошла. На востоке, уцепившись за ветку сосны, раскачивалась и невероятно сияла Венера. Ниже, готовясь принять вечно юную и прекрасную богиню, полнилась подогретой розовой пеной купель восхода. Думать не хотелось совершенно, хотя подумать о чем было. Да и спать тоже не хотелось, просто требовалось время, чтобы после ночных приключений прийти в себя, чего бы это ни значило. Открыв машину, он забросил на заднее сиденье панно. Следом забрался и сам, заблокировал изнутри двери и откинул сиденье. «Надеюсь, машину не заминировали», – подумал устало, закрывая глаза.

О небо, он все еще на что-то надеялся…

Глава 13 Светлый Дух Темный

Состояние, в которое Лис впал, едва откинувшись на спинку сиденья, не было сном, но и бодрствованием тоже не было. Не сон, но и не бодрствование, нечто промежуточное, нидра, как в йоге, только йоги к этому состоянию стремятся специально, а Лис угодил в него без усилий и непреднамеренно.

Он едва успел, расслабившись, обмякнуть на автомобильном ложе, как, явно дождавшись момента, на него нахлынули недопроявленные мысли, воспоминания и образы – все сразу – и принялись проявляться. Странный поток сознания, в котором перемешались звуки, цветовые пятна и картинки, движущиеся и неподвижные, а также то, что не имело ни звукового, ни визуального воплощения, но тем не менее воспринималось на уровне ощущений ярко и остро. В общем, такой себе сон, пестрый, словно коллаж или домотканый ковер, сотканный из подручных ниток, сшитый из лоскутков различных тканей. Сон, в котором Лис, однако, участия как бы не принимал. Сохраняя ощущение собственной отдельности, он занял место стороннего наблюдателя, которое точно знал, где находится в его сознании, и, не позволяя себе погружаться, растворяться или откликаться эмоционально на увиденное, стал отстраненно наблюдать за происходящим. Спокойно, терпеливо и прохладно, как истинно посторонний самому себе, Лис ждал, когда калейдоскоп в его голове наконец остановится, а буйство прекратится. Он не желал ничего узнавать, не хотел ничего понять, все вопросы отнеся на потом, в данный момент ему хотелось одного – покоя. И он знал, что покой наступит, только если он не станет вмешиваться ни во что.

Так и случилось, через какое-то не замеченное им, проскользившее мимо время.

Перед тем как растаять в светлом облаке почти нирваны, он успел подумать, что в жизни его до странного большую роль стали играть мысленные образы, сны-воспоминания и картины, будто навеваемые из другой жизни. Другой, но не чужой, а – по ощущениям – его жизни. Словно кто-то неведомый транслировал в его сознание эти картины преднамеренно, желая, видимо, возбудить определенные воспоминания. Какие? Что такого он должен вспомнить, о чем постарался забыть?

Впервые в его мозгу, как что-то постороннее, как перевернутое отражение, блик на окне мчащегося сквозь ночь поезда, всплыли и тут же унеслись прочь слова – «базовый принцип». «Что это?» – всполошился Лис. Где-то уже он что-то подобное слышал, но где? Что? И ведь это было, должно быть, что-то важное… Сознание встревожилось и, чтобы изжить тревогу, как болезнь, принялось собирать внутри себя кубики информации, чтобы сложить из них искомое знание.

Странно, что душа его безмолвствовала. Он подумал, что нет у нее, видимо, прямого канала связи с разумом, поэтому она не может передать ему все, что знает сама, но лишь выражает свое отношение к тому, что он творит, поглаживая или пиная эмоционально. У Лиса возникла уверенность, что про Базовый принцип он забывать не должен, хотя и не знает пока, что это такое. И что-то ему подсказывало, что скоро узнает.