Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча»

И наконец, прямые выборы лидеров в регионах предполагают сбалансированное демократическое устройство верховной власти. Именно демократия позволяет гражданам США выбирать одновременно президента и губернаторов. При автократической системе региональные лидеры должны быть назначены. Каждый из автократов стремится сегодня к невозможному: ниже себя — выстроить автократическую систему (префекты, субпрефекты, уполномоченные), а к самому себе и к своим вышестоящим руководителям применить демократические формы и процедуры. Последствия такой двойной политической игры — дальнейшая эрозия власти.

Уровень третий — система личной власти политического лидера, его бюрократия.

Речь может идти о департаментах мэров или о госсоветах, везде действует один механизм, одна логика: логика назначения, причем назначения лиц, в основном принадлежащих к числу функционеров новой правящей партии. Такая логика характерна для авторитарных режимов, что, с нашей точки зрения, отнюдь не является компрометирующим ее свойством. Беспокоит, скорее, неустойчивость в этой структуре, возникающая в силу того, что борьба за назначение является следствием сложных взаимовлияний ряда функциональных центров, расположенных в непосредственной близости от политического лидера и имеющих зачастую весьма далекую друг от друга ориентацию.

Беспокоит, далее, то, что уже наметилась тенденция к построению параллельных систем бюрократического окружения под видом так называемых «президентских команд». На деле, особенно в РСФСР и столице, речь идет именно о конкурирующих разветвленных, полномасштабных бюрократических структурах, отстаивающих свои автономные властные интересы.

Фактически это приводит к параличу бюрократической власти, воспроизводит «склеротические» формы дряхлого, ущербного авторитаризма, характерного для последних лет правления Л. И. Брежнева.

Совершенно очевидно, что подобное расщепление бюрократической власти приведет к ее сложным взаимодействиям с вышестоящими властными центрами. Не менее очевидно и то, что ряд крупнейших бюрократических ведомств типа КГБ, Министерства обороны, Министерства внутренних дел, ключевых промышленных и хозяйственных ведомств не преминут воспользоваться подобного рода расщеплением, для того чтобы начать «играть» в привычные для них патрональные и субпатрональные отношения.

Уровень четвертый — хозяйственный орган. Набор личной исполнительной бюрократии по политическим предпочтениям, по принадлежности к размытым маломощным протопартиям, по стойкости и преданности в борьбе за общее дело имеет известный по истории негативный политический результат. Он состоит в том, что набранные таким образом «волонтеры» проявляют полную недееспособность во всем комплексе вопросов управления государством. И прежде всего в вопросах, требующих конкретного знания и опыта. Эти ключевые вопросы, связанные с финансами, внешней политикой, правопорядком, промышленностью, транспортом, базовой инфраструктурой и другими, поневоле приходится отдавать в руки «старой» хозяйственной бюрократии.

Аналогичная ситуация сложилась в послереволюционные годы, когда коммунистической власти пришлось воспользоваться услугами «буржуазных спецов». В случае нашей сегодняшней действительности речь идет о гораздо более запутанной ситуации[1]. Демократической власти приходится создавать специальный хозяйственный орган, который в принципе достаточно нелогичен с точки зрения единой системы управления и объясним лишь необходимостью спасти от революционных «волонтеров» огромный, громоздкий полуразрушенный хозяйственный комплекс.

Однако подобный паллиатив вскоре объективно, вне зависимости от чьей-либо злой воли, не может не приобрести характер борьбы двух параллельных систем исполнительной власти.

На примере Москвы можно говорить о борьбе правительства Москвы и департамента мэра.

На примере России — о борьбе Госсовета и правительства РСФСР. И так далее.

Итог такой борьбы — предрешен. При общей деморализации и в условиях общего кризиса хозяйственная власть перехватит инициативу.

Все уровни ниже четвертого являются лишь бессильными придатками административно-командной системы, в кратчайшие сроки и в доселе невиданных масштабах построенной самыми рьяными критиками этой системы. Централизация власти сопоставима по масштабам лишь с ее разрыхленностью. И то и другое сегодня достигло масштабов, которые не снились Романову, Гришину, Брежневу и Воротникову.