Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча»

Возможно, существуют и другие причины, нам неведомые. Мы охотно верим в это и хотели бы думать, что есть иные, неведомые нам обстоятельства, которые могли бы послужить оправданием мотивов действий тех, кто, пользуясь терпением народа, как-то странно экспериментирует над огромной, начиненной смертоносным для всего человечества материалом страной. Но эти оправдания могут касаться лишь мотивов, а не самих действий. Суть действий от этого не меняется. Однако остановить процесс было бы по меньшей мере близоруко, а то и преступно. Возможно, для реформаторов это есть одна из желанных возможностей, это дает им нравственное и интеллектуальное оправдание. Самое страшное — признать несостоятельность, непрофессионализм, неспособность менять реальность хотя бы в том, мягко говоря, странном направлении, которое ты же сам и задал себе и народу. Испить до дна эту чашу можно лишь в том случае, когда не на что будет сослаться, некого обвинить, кроме как самого себя. И этот момент трагически близок. Нам могут возразить, что общество слишком дорогой ценой купит прозрение. Мы ответим, что общество ответственно за тот выбор, который оно сделало, и плата — есть плата заслуженная. Мы ответим также, что, не пройдя через это испытание, общество не может быть очищено настолько, насколько это необходимо для того, чтобы для него открылись иные возможности. И в этом плане, заканчивая вторую часть доклада, хотелось бы не вполне иронически, но и не абсолютно серьезно суммировать все вышесказанное в одной-единственной фразе, а именно что реформы Егора Тимуровича Гайдара, внука основоположника советской юношеской романтической школы, — это кара господня, заслуженная обществом и ниспосланная ему в качестве искушения и испытания.

В зависимости от того, как воспримет общество эту кару за свои грехи и заблуждения, перед ним откроются три пути:

первый — к окончательной деградации, включающей в себя определенную вероятность полного самоуничтожения;

второе — к крайним, жестоким и примитивным формам диктатуры, основанным на добровольном отказе от свободы во имя хлеба насущного;

третье — к построению общества, основанного на идее высшей собственности. Эта идея может быть воспринята лишь после того, как выброшенная из коллективистской матрицы личность, попавшая в экстремальную ситуацию (в чем и состоит, на наш взгляд, провинциальный смысл реформ Е. Т. Гайдара и последующих после него реформаторов), дозреет до полноты, цельности и целостности. Это вызревание в условиях стресса может произойти крайне быстро и эффективно, поскольку перед личностью будет поставлен выбор между крайними формами деградации и стремительным возвышением. Дозревшая до понимания самой себя в категориях полноты, цельности и целостности личность не может не воспринять идею высшей собственности, не может не искать себе подобных, не может не прорываться вместе с ними сквозь глухую стену небытия. И мы верим, что этот прорыв даст результаты, достойные великого государства, великого народа и великой культуры.

Часть 3. Свобода как цель и ценность