Седьмой сценарий. Часть 3. Перед выбором

— Его можно сократить за счет социальных программ и за счет прекращения дотаций госсектору промышленности.

— Тогда возникнет социальный конфликт, и все равно придется «отстегивать» на армию и органы безопасности, чтобы его подавить. Потом — субсидии высокотехнологичной промышленности должны оставаться! Разве Тэтчер их обрубала?

— А угольные шахты, годичная забастовка и увольнение десятков тысяч шахтеров?

— В экономике есть свои «взрослые» — среднеразвитые отрасли. Есть «старики» — угольные шахты. И есть «дети» — высокотехнологичная промышленность. «Взрослые» должны кормить «стариков» и «детей». Иначе в сырьевом контуре индустрии останется 15–20 миллионов человек, и они будут жить неплохо. А что станет с остальными?

— Вы не верите в конверсию?

— Ракетный завод должен изготовлять ракеты. Пускай — для метеорологии. Стиральные машины, сделанные на этом заводе, будут нерентабельными. Пример же с Индией, санкции США показывают, что нам не дадут провести такую конверсию, которая бы не снизила наш технологический уровень.

— Вам не кажется, что технологический уровень, о котором вы говорите, мировому сообществу почему-то неизвестен. И в 70-е годы СССР был сырьевой державой — если говорить о международном разделении труда.

— Дело в том, что Советский Союз и тогда уже хорошо направлялся на всемирном рынке.

— Почему вы исключаете возможность промышленной революции в сырьевой стране, подобно Бразилии?

— Но у Бразилии не было изначально Танкограда, не было Байконура! Они же говорят — давайте все сначала разрушим до основания, а потом начнем, как Бразилия.

— Хорошо… Какие ваши прогнозы на ближайшее будущее?

— Я надеюсь на новое сословие бизнесменов, молодежи, которое вытеснит из экономики ворье. Через несколько лет либерализм будет обречен — вся экономическая и социальная элита Россия будет консервативной. Я готов подождать, зачем мне кресло Гайдара? Взятки брать? У меня и так все есть. Чем дольше они продержатся у власти, тем более жесткий режим придет им на смену.

Интервью брал А. Зутис

«Бизнес-Балтия», 4-10 июня 1992 г.

2.5. «Я представляю особое почвенничество. Технократическое»

— Российские реформы за последний год столкнулись с невиданными сложностями и проблемами. На этом фоне между различными политическими элитами обостряется борьба за власть, а в обществе царит брожение. Преодолеем ли мы его, и каким образом!

— Есть два пути. Первый — война, тогда это будут два самолета, идущие на таран. Второй — глубинный, фундаментальный диалог с поиском нормальных, принципиальных путей по всем вопросам. Власти встали на первый путь. Они стали стравливать красно-коричневых и демократов. Они-то и есть «партия гражданской войны». Они — господа Козыревы и поповы. Мы категорически не согласны с такой «методикой». Второе. Инакомыслие в стране остается столь же «нон грата», как и раньше. Третье. Реформа превратилась в социальный эксперимент. Мы задавали им один простой вопрос. Вы считаете, что когда будете повышать цены, спрос падать не будет, а будет падать производство. Вы будете наращивать дефицит. Мы же не пугаем, а доказываем. Мы об этом говорили в самом начале реформ. Но это наше опасение даже не обсуждалось. Говорилось: все будет хорошо буквально через несколько месяцев. Мы подождали несколько месяцев. Итог — дефицит нарастает. Но это тот же самый путь, по которому шло брежневское правительство. Я представляю особое почвенничество в стране. Технократическое. Я представляю интересы того комплекса, который связан с высокими технологиями. Мы видим объективно, что творится с этим потенциалом, и считаем такую политику преступлением.

— Но российские власти приняли нелегкое наследство. Может быть, корни ряда сегодняшних проблем уходят в горбачевскую эру?