Седьмые врата

От Элейны, например, он видел только хорошее. Она помогала и делом, и советом: дала меч, который защищал и действовал против гармов. Договаривалась с князьями и баронами, чтобы они поддержали Избранного — кто деньгами, кто провиантом и людьми.

Убеждала, очаровывала и всегда была рядом.

Она была удивительно, неправдоподобно красива.

Хэнт пытался быть ей благодарен. Но не понимал и не любил.

— Ты хорошо справился. Хэльнир будет доволен.

Хэнт искренне на это надеялся. Хэльнир — старый барон, служивший еще отцу Предателя — попил у него немало крови бесконечными придирками, постоянным недоверием, и идиотским желанием «испытать избранного в деле».

— Плевать мне на его довольство. Он хотел, чтобы я в одиночку прикончил гарма, я это сделал. Пусть теперь снаряжает людей.

— Его подданные назовут тебя героем. Ты спас их.

Хэнт совсем не чувствовал себя героем. Стыдился всей той пафосной, насквозь лживой ерунды, которую про него рассказывали.

И в своих белых доспехах и крылатом шлеме сам себе казался шутом.

Ну не глупость ли?

Элейна объясняла мягко и терпеливо: люди верят в то, что видят. И то, во что верят, делают правдой.

— Любая команда глейф-охотников справилась бы с гармом, — мрачно напомнил он. — Так что я спас не подданных барона, а только его деньги. Не пришел бы я, тварь прикончили бы другие.

— Гарма — да, — не стала спорить Элейна. — Но не левиафа.

— Левиафа убил не я.

Наверное, самым неприятным в ней было то, что она никогда не менялась в лице. Всегда казалась задумчивой, мечтательной и немного меланхоличной. И в осеннем лесу, и на Аллее Виселиц.

— Да, я чувствую. Регерн был здесь.

— Похоже, он пришел поболтать.

Элейна подошла ближе, ступила на берег. На листьях вокруг оседал иней.

Хэнт поежился и отступил назад.

— Разговоры — это все, что ему остается, — она присела возле убитого гарма, провела пальцами по склизкой коже. — Я говорила тебе, Хэнт, Сокол сильнее Ворона. Ты под защитой меча.

За это Хэнт ее тоже не любил — за идиотскую манеру все приукрашивать и переиначивать на словах.

— Да он и не пытался меня убить. Спас от левиафа и начал трепаться.

— Ему нужно подорвать твою решимость.

— А не просто от меня избавиться?

Она улыбнулась ему — нежно и немного грустно:

— На смену тебе придет другой. Ненависть к Ворону станет сильнее. Но если ты примкнешь к нему добровольно, те, кто верен тебе, примкнут тоже.

«Нет. Не примкнут, потому что ты найдешь для них нового избранного идиота».

Хэнт не стал говорить это вслух, предпочел сменить тему:

— Если Хэльнир не наврал, у нас хватит людей, чтобы перекрыть Алый Тракт и спасти тех, кого гонят на жертвенник к Седьмым Вратам. Ты говорила, Ворона это ослабит. И если это правда, после мы сможем напасть.

Она смотрела долго, внимательно, будто взглядом впитывала Хэнта прежде, чем ответить.

Голубые льдистые глаза блестели и казались стеклянными, как у дорогой куклы.

— Конечно. После мы сможем напасть.

***

— Слушайте, благородные жители Тразды! Слушайте правду о Седьмых Вратах и не верьте больше лжи, распространяемой чародеями, которые задумали приблизить Час Смерти для всех нас! Врата, установленные по повелению Его Величества короля Регерна, хоть и требуют от нас жертвы, защищают землю от магии и темных тварей!

Герольд на площади надрывался так, что Хэнт подумывал лично выйти и набить стервецу морду. Никто, конечно, не верил в этот бред, да и не слушал — попривыкли и научились пропускать мимо ушей за столько-то лет.

Кажется, воронов прихвостень и сам это понимал, но жалование свое отрабатывал исправно.

— Но воспряньте духом, жители Тразды, потому что только те, кто полон злобы и ненависти, будут принесены в жертву Вратам! Благочестивые же подданные короля в безопасности!

Хэнт бросил взгляд в окно, на герольда, попытался прикинуть: — если кинуть кружкой, долетит или нет?

По-всякому выходило далековато.

— Надрывается так, будто ему за это платят, — поморщившись то ли от того, какое паршивое в таверне подавали пиво, то ли от воплей герольда, сказал Лэд по прозвищу Кривой.

— Ему и платят, — ответил Хэнт.

— Но не столько же, чтоб так орать. Было б у него мозгов побольше, он бы понимал, что за этим верещанием люди слов не слышат.

Хэнт по опыту знал, что трепаться ни о чем Кривой мог сколько угодно. И слушать это не собирался:

— Что ты узнал? — на столе перед Кривым стояла кружка пива и невыносимо воняла.

— Псы остановятся в Серой Пади и только потом двинутся к Вратам, — ответил тот. — У них две сотни конных, тридцать человек для жертвы. И люди Вельнера.

— Паршиво.

Вельнер — граф Иртанский, Красный Мясник — был одним из немногих, кто служил Ворону на совесть. Может, если бы не он, Предателя давно скинули бы с трона.

— Есть и хорошие новости, — Кривой осклабился, подался вперед, посмотрел хитро. — Говорят, сын Вельнера — Родрик — пробрался в обоз, который его папаша снарядил для войск. Граф, если не врут, мелкого очень любит.

— Почему Родрика не отправили обратно в Иртию?