Сефевиды. Иранская шахская династия

Любому автору положено в той или иной мере идеализировать героев своих повествований, поскольку без расположения к герою хорошего рассказа не получится, но Исмаил Сефеви не нуждается в идеализации, поскольку в любой ситуации он находил наилучший выход и поступал наилучшим образом, скрывая свои амбиции под покрывалом миролюбия. В частности, Султану Мураду он писал следующее: «С учетом нашего родства, тебе было бы предпочесть не вражду, а согласие с моим превосходством, и в ответ на это я передам тебе несколько иракских областей и обеспечу спокойствие твоего правления». Худой мир лучше доброй ссоры[38], а добровольное подчинение предпочтительнее принудительного. Исмаил понимал это и там, где было возможно, старался действовать не принуждением, а убеждением. Но природа человеческая такова, что чаще приходится принуждать. Султан Мурад и его окружение предпочли добрую ссору худому миру и в июне 1503 года были наказаны за свою строптивость – растерты в пыль кызылбашами. Султану Мураду удалось бежать в Шираз[39], откуда он перебрался в Багдад, а конец своей недолгой жизни встретил в 1518 году в городе Урфе[40], ставшем его последним оплотом…

Что же касается Ширвана, то в нем пришел к власти Ибрагим, сын Фарруха Ясара, известный как Ибрагим II. Будучи человеком благоразумным, ширваншах Ибрагим пришел к выводу о бесперспективности противоборства с шахом Исмаилом, признал себя его данником и дважды породнился с ним – в 1521 году сын Ибрагима Султан Халил женился на шахской дочери Перихан-ханум, а двумя годами позже Исмаил взял в жены одну из дочерей ширваншаха (и это притом что в Ширване сохранялся суннизм). Забегая немного вперед, скажем, что Султан Халил, он же Халил-улла II, смог унаследовать ширванский престол после смерти отца благодаря сефевидской поддержке и потому хранил вассальную верность, но вот его племянник и преемник Шахрух, ставший ширваншахом в 1535 году, под давлением своего окружения склонился к союзу с османским султаном Сулейманом. Опасность перехода Ширвана под османскую руку вынудила сына Исмаила шаха Тахмаспа свергнуть Шахруха и установить в Ширване свое прямое правление.

Пока Исмаил утверждал свою власть в Закавказье, в Средней Азии то же самое делал чингизид Мухаммед Шейбани, основавший в 1500 году ханство, которое принято называть Бухарским, несмотря на то что изначально его столицей стал Самарканд. Мухаммед вел свою родословную от Шейбана, четвертого сына Джучи, который был старшим сыном Чингисхана. По представлениям чингизидов, правом на власть обладали только потомки великого завоевателя, а все прочие правители считались у них нелегитимными. Для суннита-чингизида Мухаммеда Шейбани шах Исмаил был узурпатором, подобным Тимуру, да вдобавок еще и еретиком-шиитом.

К 1504 году Мухаммед Шейбани завоевал Мавераннахр, а затем присоединил к своим владениям Хорезм[41], Герат[42] и Хорасан. В 1508 году владения Шейбани-хана простирались от Сырдарьи на севере до Кандагара на юге и от восточного побережья Каспийского моря на западе до границы с китайской империей Мин на востоке. «Земель и денег не бывает чересчур много», – говорят в народе. Следуя этому принципу, Мухаммед Шейбани был не прочь присоединить к своему ханству весь Иран с Азербайджаном, а шах Исмаил, в свою очередь, имел виды на исконно иранский Хорасан и прилегавший к нему Мавераннахр.

Особый интерес представляет переписка между Шейбани-ханом и шахом Исмаилом. В 1507 году, после завоевания Герата, Шейбани-хан разослал соседним правителям послания со словами: «Кто явится к нам и поклонится, тот удостоится высокого положения, а кто не явится, тот станет сожалеть». Надо признать, что достигнутые успехи отчасти оправдывали подобную самонадеянность, но Исмаил Сефеви тоже сумел добиться многого и, разумеется, не собирался кланяться Шейбани-хану.

За первым посланием последовало другое, на сей раз не угрожающее, а оскорбительное, как по смыслу, так и по форме, поскольку оно было написано нарочито некрасивым почерком. «Сообщаем Исмаилу-мирзе, что у нас есть намерение посетить Мекку, – писал Мухаммед Шейбани. – Если в Ираке есть сломанный мост, то, пожалуйста, почините, потому что у нас нет желания захватывать разоренный Ирак, и мы не считаем себя победителем до тех пор, пока не завоюем Мекку и Медину». Ключевым оскорблением был не приказ починить мост, облеченный в вежливую форму, а понижение в титуле – шаха называли «мирзой». Исмаил перевернул послание Шейбани-хана оборотной стороной и написал:

«Кто по зову души не станет
сторонником шаха Бутураба

[43],Тот не считается победителем,
даже если завоюет сто Мекк и Медин».