Сефевиды. Иранская шахская династия

Прежде чем будет продолжен рассказ о шахе Тахмаспе, нужно сделать одно важное уточнение. Тахмасп стал правителем примерно в том же возрасте, что и его отец. Но если при юном Исмаиле предводители кызылбашских племен хранили верность своему муршиду и беспрекословно подчинялись ему, то при Тахмаспе эмиры начали разыгрывать свои партии на шахматной доске власти. Почему так произошло? Потому что в юности Исмаила все завоевания были еще впереди и эмирам нечего было делить, а в начальный период пребывания Тахмаспа на шахском престоле делить было много чего – и земли, и власть в большом государстве. Шаху Исмаилу удавалось где силой, где щедростью удерживать племенную знать в повиновении, а Тахмаспу только предстояло этому учиться. Опять же – шах Исмаил был потомком великого Сефи ад-дина, он возвышался над эмирами, подобно солнцу, а назначенный в наставники Тахмаспу Див-султан Румлу был одним из племенных вождей, и у каждого из его «коллег» в голове назойливой мухой жужжал вопрос: «Почему он? Почему не я?». При шахе Исмаиле Див-султан Румлу занимал высокие должности, но это никого из других эмиров особо не ущемляло, поскольку они имели аналогичное положение. Но наставник при малолетнем шахе и фактический правитель государства – это совсем другое дело… К тому же племя румлу, входившее в число первых семи сефевидских племен, было не самым крупным. Самым крупным кызылбашским племенем было устаджлу, и его предводитель Кёпек-султан спал и видел во снах себя в роли шахского наставника… Короче говоря, обстановка, сложившаяся после перехода власти к Тахмаспу, сильно располагала к гражданской войне. Но не забываем, что на востоке удобного момента для того, чтобы покончить с сефевидским государством, ждали Шейбаниды, а на западе – Османы. На ум так и приходит предсмертное письмо Рустама:

В презренье будут верность, справедливость,
Возвысятся ущербность, зло и лживость.
Взамен былых прославленных мужей
Презренные воссядут на коней.
Величьем недостойный завладеет,
Родов старинных древо оскудеет.
Рвать будут друг у друга, расхищать…
На все падет проклятия печать.
Всеобщей злобой души развратятся,
И, как гранит, сердца ожесточатся.
Замыслит злое сын отцу, а тот
Сам против сына козни возведет.
Владыкой станет раб, и в поношенье
Нам будет знатное происхожденье.
Не будет больше верности ни в ком,
Ложь овладеет каждым языком.

Авторитет потомков шейха Сефеви среди шиитов был невероятно высок. Главы тариката считались воплощением непорочного имама Али, а шах Исмаил, можно сказать, официально подтвердил титул «мазхар-и Али»[63]. Ни один племенной вождь, пребывающий в здравом уме, не мог надеяться занять шахский престол, но ведь власть можно узурпировать и иным путем, разве не так? Стань наставником малолетнего шаха, назначь на все ключевые должности верных себе людей, держи шаха в отдалении от скучных дел правления, а когда шах подрастет, жени его на одной из своих дочерей… «Рецепт» довольно прост, важно, чтобы никто не мешал готовить «лекарство».

Скажем прямо – избрав Див-султана Румлу в наставники сына, шах Исмаил поступил не очень-то мудро. Разумеется, мы не можем знать всех обстоятельств, побудивших шаха принять такое решение, но кое-что нам известно. Например то, что в 1520 году, во время кампании против напавшего на Шеки Левана Кахетинского, Див-султан приказал казнить за неспособность поддерживать дисциплину среди своих воинов Чиркин Хасана, возглавлявшего племя текели. С одной стороны, Див-султан был главнокомандующим и имел широкие полномочия, но с другой – племя текели было одним из семи изначальных племен, и его вождь имел равный статус с Див-султаном. Правильнее было бы отстранить Чиркин Хасана от командования и передать его на суд шаха или хотя бы получить согласие шаха на казнь, но Див-султан не сделал ни того ни другого, а предпочел узурпировать право шаха на претворение правосудия над высшей знатью государства. И этот тревожный сигнал был не единственным – в тех военных кампаниях, где он не являлся главнокомандующим, Див-султан всячески демонстрировал свою самостоятельность.