Сефира и другие предательства

«Бор Урус». Как отмечалось выше, мои рассказы, посвященные предательству, были собраны в отдельную группу из пяти, после чего я переключился по большей части на другие темы, хотя, полагаю, предательство оставалось (и остается по сей день) «в деле». Исключение появилось через пару лет после того, как я закончил «Путь Ренфру», – в ответ на приглашение Саймона Странцаса внести свой вклад в составление антологии рассказов о том, что он назвал «тонкими местами» – то есть теми, где границы между нашим и иными мирами особенно зыбки. Эта удивительная концепция имеет применение во многих произведениях фантастической литературы. Однако меня заинтересовало не конкретное местонахождение, а идея о том, что «тонким местом» может быть событие, – место во времени, если хотите, а именно, сильная гроза, что случается в Катскиллах в летние месяцы. Когда попадаешь в такую бурю и все за окнами твоего дома или машины приходит в смятение. Достаточно легко поверить, что штормовой ветер распахнул завесу между этим миром и другим.

К этому времени я закончил свой второй роман – «Рыбак», действие которого происходит в горах Катскилл и их окрестностях, и мне пришло в голову, что местом, доступ в которое открывает буря, может быть другой мир, с которым столкнулись герои романа. (Таким образом, этот рассказ является частью продолжающегося ряда историй, которые затрагивают материалы романа и расширяют их.) Я думал, что-то из этого странного места ненадолго вторгнется в жизнь моего главного героя и затем (в конечном счете) он перейдет в иной мир. Сам не до конца понимаю, почему существо, которое он и его будущая жена видят во время первой бури, оказалось гигантским быком. В «Рыбаке» главный герой использует головы очень крупного скота, чтобы наживить огромные крючки, с помощью которых он пытается поймать Апофиса. Быть может, я решил, что образ быка размером со слона произведет впечатление. В этом гигантском быке мне, очевидно, припомнился огромный красный бык из «Последнего единорога» Питера Бигля, но, думаю, скорее всего образ пришел из греческой мифологии: Зевс в образе быка похищает Европу; Геракл пытается поймать критского быка, и на том же самом острове от другого быка появляется на свет Минотавр. Загадочное дерево, которое герой видит при вспышке молнии возле своего дома, я пересадил сюда из «Рыбака». Поскольку бык несколько нетипичное животное для ассоциации с иным миром (по сравнению, скажем, с драконом или единорогом), то я решил, что своего рода «потустороннее» дерево покажется еще более странной деталью. На мой взгляд, кульминационная сцена рассказа, объединяющая быка и дерево в обстановке разрушенного храма, будит ассоциации с мифологией, лежащей в основе моего выбора быка, и может показаться почти гегелевской, синтезом элементов, представляющих иной мир. Как я уже отмечал, материал между встречами с исполинским быком был возвращением к теме предательства. Поместив эмоциональный союз моего рассказчика с его бывшей после первых встреч со сверхъестественным, я хотел попробовать что-то другое, отличное от того, что обычно делал. Обычно сверхъестественное происходит после событий в реальном мире, тем самым мы можем рассмотреть сверхъестественное как метафору обыденного, я же хотел изменить этот порядок, дабы представить обыденное как метафору сверхъестественного. Полагаю, я имел в виду нечто похожее на то, что описал М. Джон Харрисон в своем замечательном рассказе «Анима», в котором экстремальные и граничащие с саморазрушением поступки персонажа объясняются как расширенный ответ на встречу со сверхъестественным существом.

И еще: первоначальное название рассказа было «Бос Урус» [88] – так назывались по латыни вымершие огромные быки, когда-то бродившие по Европе. В гранках рассказа название значилось как «Бор Урус», а я до выхода рассказа в печать не заметил этой явной ошибки. Однако мне пришлась по душе странность опечатки, и я решил ничего не менять.