Сегодня и вчера. Книга стихов

Мартынов знает,
         какая погода
Сегодня
    в любом уголке земли:
Там, где дождя не дождутся по году,
Там, где моря на моря стекли.

Идет Мартынов мрачнее тучи.

— ?
— Над всем Поволжьем опять — ни тучи.
Или: — В Мехико-сити мороз,
Опять бродяга в парке замерз.

Подумаешь, что бродяга Гекубе?

Небо над нами все голубей.
Рядом с нами бодро воркует
Россыпь общественных голубей.

Мартынов выщурит синие, честные,

Сверхреальные свои глаза
И шепчет немногие ему известные
Мексиканские словеса.

Тонко, но крепко, как ниткой суровой,

Он связан с этой зимой суровой,
С тучей, что на Поволжье плывет,
Со всем, что на этой земле живет.

«Снова стол бумагами завален…»

Снова стол бумагами завален.
Разгребу, расчищу уголок,
Между несгораемых развалин
Поищу горючий уголек.

Вдохновений ложные начала,

Вороха сомнительных программ —
Чем меня минута накачала —
На поверку вечности отдам.

А в тупую неподвижность вечности,

В ту, что не содвинут, не согнут,
Посмотрю сквозь призму быстротечности
Шустрыми глазищами минут.

Ксения Некрасова

(Воспоминания)

У Малого театра, прозрачна как тара,
Себя подставляя под струи Москвы,
Ксюша меня увидала и стала:
— Боря! Здравствуйте! Это вы?
А я-то думала, тебя убили.
А ты живой. А ты майор.
Какие вы все хорошие были.
А я вас помню всех до сих пор.

Я только вернулся после выигранной,

После великой второй мировой
И к жизни, как листик, из книги выдранный,
Липнул.
   И был — майор.
            И — живой.
Я был майор и пачку тридцаток
Истратить ради встречи готов,
Ради прожитых рядом тридцатых
Тощих студенческих наших годов.
— Но я обедала, — сказала Ксения. —
Не помню что, но я сыта.
Купи мне лучше цветы
               синие,
Люблю смотреть на эти цвета.

Тучный Островский, поджав штиблеты,

Очистил место, где сидеть
Ее цветам синего цвета,
Ее волосам, начинавшим седеть.
И вот,
  моложе дубовой рощицы,
И вот,
  стариннее
       дубовой сохи,
Ксюша голосом
         сельской пророчицы
Запричитала свои стихи.

Русский язык

Толстовско-тургеневский, орловско-курский —
Самый точный.
И волжский говор — самый вкусный.
И русско-восточный
Цветистый говор там, за Казанью,
И южный говор —
Казачьи песни и сказанья,
Их грусть и гонор.
Древлехранительница Новгородчина —
Там песню словишь.
И Вологодчина, где наворочены
Стога пословиц.
Я как ведро, куда навалом
Язык навален,
Где в тесноте, но без обиды
Слова набиты.
Как граждане перед законом,
Жаргон с жаргоном
Во мне равны, а все акценты
Хотят оценки.

«Хорошо, когда хулят и хвалят…»