Сегодня и вчера. Книга стихов

На мужика похожий и на бога
(А больше все-таки на мужика),
Сгибается над глиною убогой.
Работает.
      Работа нелегка.

К его труду не подберешь сравненья.

На пахоту и миросотворенье,
А более на пахоту похож.

Да, лемеха напоминает нож,

По рукоять ушедший в сердце глины
(Убогая, а все-таки земля!).
И надобно над ней горбатить спину,
Ножом ее и плугом шевеля,
Покуда красотою или хлебом
Она не встанет,
         гордая,
            под небом.

«Хранители архивов (и традиций)…»

Хранители архивов (и традиций),
Давайте будем рядышком грудиться!
Рулоны живописи раскатаем
И папки графики перелистаем.
Хранители! В каком горниле
Вы душу так надежно закалили,
Что сохранили все, что вы хранили,
Не продали, не выдали, не сбыли.
Пускай же акварельные рисунки
Нам дышат в души и глядят в рассудки,
Чтоб слабые и легкие пастели
От нашего дыханья не взлетели.
У русского искусства есть запасник,
Почти бесшумно, словно пульс
   в запястье,
Оно живет на этажах восьмых
И в судьбах
      собирателей
            прямых.

Н. Н. Асеев за работой

(Очерк)

Асеев пишет совсем неплохие,
Довольно значительные статьи.
А в общем статьи — не его стихия.
Его стихия — это стихи.

С утра его мучат сто болезней.

Лекарства — что?
         Они — пустяки!
Асеев думает: что полезней?
И вдруг решает: полезней — стихи.
И он взлетает, старый ястреб,
И боли его не томят, не злят,
И взгляд становится тихим, ясным,
Жестоким, точным — снайперский взгляд.
И словно весною — щепка на щепку —
Рифма лезет на рифму цепко.
И вдруг серебреет его пожелтелая
Семидесятилетняя седина,
И кружка поэзии, полная, целая,
Сразу выхлестывается — до дна.
И все повадки —
      пенсионера,
И все поведение —
         старика
Становятся поступью пионера,
Которая, как известно, легка.

И строфы равняются — рота к роте,

И свищут, словно в лесу соловьи,
И все это пишется на обороте
Отложенной почему-то статьи.

«Умирают мои старики…»

Умирают мои старики —
Мои боги, мои педагоги,
Пролагатели торной дороги,
Где шаги мои были легки.
Вы, прикрывшие грудью наш возраст
От ошибок, угроз и прикрас,
Неужели дешевая хворость
Одолела, осилила вас?

Умирают мои старики,

Завещают мне жить очень долго,
Но не дольше, чем нужно по долгу,
По закону строфы и строки.

«Перевожу с монгольского и с польского…»