Сегодня и вчера. Книга стихов

Откроются двери, и сразу
Врываешься
       в град мастеров,
Врываешься в царствие глаза,
Глядящего из-под вихров.
Глаз видит
      и пишет, как видит,
А если не выйдет — порвет.
А если удастся и выйдет —
На выставку тут же пошлет.
Там все, что открыто Парижем
За сотню последних годов,
Известно белесым и рыжим
Ребятам
    из детских садов.
Там тайная страсть к зоопарку,
К футболу
     открытая страсть,
Написаны пылко и жарко,
Проявлены
      с толком
          и всласть.
Правдиво рисуется праздник:
Столица
    и спутник над ней.
И много хороших и разных
Зеленых и красных огней.
Правдиво рисуются войны:
Две бомбы
      и город кривой.
А что, разве двух не довольно?
Довольно и хватит с лихвой.

Чтоб снова вот эдак чудесить,

Желания большего нет —
Меняю
   на трижды по десять
Все тридцать пережитых лет.

Пушкинская палка

Та железная палка, что Пушкин носил,
Чтобы прибыло сил;
Та пудовая трость,
Чтобы — если пришлось —
Хоть ударь,
Хоть толкни,
Хоть отбрось!
Где она
И в который попала музей?
Крепко ль замкнута та кладовая?
Я хотел бы ту трость разломать для друзей,
Хоть по грамму ее раздавая.

У хороших писателей метод простой:

Повоюй, как Толстой.
Походи по Руси, словно Горький, пешком,
С посошком
И заплечным мешком.

Если есть в тебе дар, так стреляй, как Гайдар,

И, как Байрон, плыви по волнам.
Вот кому не завидовать следует нам,
Просто следовать следует нам.

Поэты «Правды» и «Звезды»

Поэты «Правды» и «Звезды»,
Подпольной музы адъютанты!
На пьедесталы возвести
Хочу
   забытые таланты.

Целы хранимые в пыли,

В седом архивном прахе
            крылья.
Вы первые произнесли,
Не повторили, а открыли
Слова: Народ, Свобода, Новь,
А также Кровь
И в том же роде.
Слова те били в глаз и в бровь
И были вправду о народе.
И новь не старою была,
А новой новью
      и — победной.
И кровь действительно текла
От рифмы тощей
К рифме бедной.
Короче не было пути
От слова к делу
      у поэта,
Чем тот,
Где вам пришлось пройти
И умереть в борьбе за это!

Памяти Луначарского