Сегодня я умру

Сегодня я умру, но не смогу уйти…

Кажется тогда, в далекой ночи затерянной среди воспоминаний, она впервые осознала, что значит быть дочерью Тишины. До этого, наивному ребенку, все казалось игрой и Папа, которого видела лишь она, который нежно кутал в недрах своего плаща, что состоял, кажется из самой тьмы неприкаянные души, стекающиеся к нему с разных уголков города, где она, по его просьбе, оставляла отпечаток руки. И смерти, что следовали за ней по пятам, она представляла себя сказочной Банши, что пророчила смерть, потерянной душой Доброго Народа, по случайности, оказавшейся среди людских миров. Окрыленная тайнами, что были спрятанными от ее смертной семьи, не понимающая, что тишина – вестница скорби, символ не покоя, а упокоенных.

Память вновь поднимается, откуда-то из потаенных глубин, укрытых ранее даже от нее самой, за прочными, непробиваемыми стенами, что год от года, она растила в душе, как труженик садовник, нежно пряча острые шипы, за плотной зеленной массой. Подвигая в сторону мира яркие бутоны, манящие ароматом счастья и какой-то сумасшедшей свободы, легкости бытия. Как часто люди путают безумие с радостью, ломкий, хрустящий под стопами лед отчаянья с невесомой прохладой, что рождается из глубины переполненной знаниями души. Как просто, оказывается обмануть всех вокруг, повторяя раз за разом, я в порядке… Но правда в том, что она, никогда не была в порядке.

« Девочка в ярком цветастом платье сидит на полу, чуть склонив голову набок и нахмурив брови, перебирает маленькими пальчиками, тонкие шелестящие страницы. Так с первого взгляда и не скажешь, живой ли ребенок, замер посреди детской или то кукла, оставленная хозяйкой, посреди пестрой процессии машинок и чайных наборов. До того маленькой, кажется она среди громадин шкафов и пышного убранства наряда, окруженная почти золотыми в лучах дневного светила, бесконечно длинными прядями чуть вьющихся волос. Картина, словно сошедшая с листов глянцевых журналов, такая же лживая, как и сам мир, иллюзия бытия, способная истаять в одночасье, реши наблюдатель, вдруг переступить светлую полосу порога и ступить на мягкий ковер в детской.

Девочка с глухим стуком захлопывает книгу, и поднимает не естественно тяжелый для ее невинного личика взгляд к полоске тьмы, что притаилась меж шкафом и дальней стеной. Минуту или быть может чуть меньше, ничего не происходит, кажется, что ребенок просто задумался о чем-то или замечтался, представляя себя принцессой из сказки, и мать, что тихонько наблюдала за девочкой из приоткрытой двери спальни, спокойно отворачивается к телевизору, поглощенная творящимся там действом. И тут же, словно только и ждавшая этого тьма вздрагивает, расширяясь, поглощая в своей непроглядной бездне весь свет, что еще мгновение назад проникал сквозь сумрак угла и медленно, очень медленно открывает свои темно красные, как густая, венозная кровь глаза.