Сегодня я умру

« Переполненныйавтобус несется, подпрыгивая на ухабистой дороге унося девушку, прочь из города, ей пятнадцать. Рядом, по хозяйски положив ладонь на ее колени сидит парень и она мило улыбается, задумчиво качая головой в такт его словам, чувствуя как медленно-медленно, поднимается по горлу ком тошноты. Рука скользит выше, забираясь под подол студенческой юбки, выше-выше, по тонким ногам, туда, откуда исходит жар. Он напоминает вампира, что жадно ищет крови, вампира, что готов иссушить ее досуха… Она улыбается, мысленно повторяя себе, что все хорошо, нужно терпеть, пустой желудок ноет, отвлекая от десятков глаз, не скрывающих свой интерес.

Никто не вмешался…

Лесная подстилка больно впивается в спину и она улыбается, смотря на темнеющее небо ожидая, как ее личный палач, наконец, закончит выпивать ее досуха и позволит подняться с холодной земли. Сегодня, благодаря ему, она сможет поспать не в лесу, вздрагивая от каждого шороха а за забором, спрятавшись меж лавочкой и сараем, чтобы рано утром, тихо покинуть чужой двор, сливаясь с спешащими на работу людьми маленького курортного городка.»

Картины прошлого, несутся все быстрее, обрывочными осколками, недосказанных слов.

« Мальчик плачет, стоя на коленях в кругу грязных, нечёсаных детей. Волчата… Они встретились случайно, в странной, больше похожей на притон общаге, где на девять этажей, нельзя было найти ни единого взрослого. Дикий, страшный мир, даже по меркам той, что кажется, опустилась на самое дно, той, что не брезговала набить желудок землей и жирными, мясными червями, той, что давно перестала испытывать хоть что-то, когда над ухом пыхтел очередной «благодетель» готовый, помочь бедняжке кровом или куском хлеба. Она думала, что давно умерла, там внутри, но это место доказала обратное.

Блеск стали, тихий всхлип и тишина, дети молча отступают, словно призраки, исчезая за тяжелыми дверьми грязных комнатушек.

Сегодня стая лишилась многих, по вине того, кто больше никогда не раскрасит серый мир, своим звонким смехом. Мальчик привел хвост из злых и хмурых взрослых, уверенных в своей непогрешимой правоте, надутых от чувства собственной важности, запихивающих всех, кто не успел сбежать в дутые грязные машины, увозящие несчастных прочь от стаи в грязные стены приютов и исправительных колоний.