Сегодня мы живы

Американцы вели себя вполне прилично, к гражданским относились уважительно, были услужливы. Дэн увивался вокруг Жанны и все время хищно улыбался. Жюлю Паке это не слишком нравилось. Девушка ничем не поощряла ухаживаний, смотрела на янки свысока и вела себя как оскорбленная весталка.

Рене старалась не думать о немецком солдате. Ее солдате – так она его про себя называла. Война приучила девочку, что в жизни все зыбко и переменчиво, но она почему-то поверила, что они никогда не разлучатся. Незадолго до того как Рене поселилась в семье Анри и Марселя, она жила в замке сестры Марты. Туда же привезли десятилетнюю девочку Марго, и та все время твердила, что бывшая учительница очень ее любит, а потому приедет и заберет к себе. Марго рассказывала всем и каждому, что мадемуазель Элиза (Рене до сих пор помнила имя!) станет ее мамой, пока не вернется настоящая. Учительница ни разу и носу не показала в замке, но Марго все надеялась и мечтала – вслух! – и это стало очень раздражать Рене. Она не понимала, почему взрослые не говорят девочке, что все это чепуха и глупости. Нужно было помочь ей, чтобы она наконец узнала правду. И Рене сделала то, на что не решались монахини: при всех детях объяснила Марго, что мадемуазель Элиза не приедет. Бедняжка разрыдалась. Рене обняла ее, желая утешить, но все-таки добавила, что родители, конечно, тоже не появятся, что они где-то далеко, а может, вообще умерли. Марго посмотрела на Рене с таким ужасом, как будто у той выросли рога, а потом пустила в ход кулаки, и одной из сестер пришлось разнимать их.

Рене долго и нудно отчитывали, а потом на месяц лишили воскресных прогулок. Она не могла взять в толк подобную несправедливость. Нельзя наказывать человека за правду, какой бы жестокой она ни была. Никто не приехал за Марго. Никто никогда не забирал ни одного ребенка.

Жюль Паке рубил дрова в пекарне, когда в проеме двери возникла чья-то фигура, заслонив свет. Он едва не поранил колено, выругался, обернулся и увидел высокого крепкого мужчину. Незнакомец подобрался совершенно бесшумно. Еще один треклятый америкашка! Жюль покрепче сжал топорище, и солдат поспешил объясниться:

– Это я привел малышку…

Ладно, привел, но это не дает тебе права протыриваться на ферму Паке как змея! Жюль не сразу понял, что мужчина обратился к нему на отличном французском, хоть и с акцентом.

– Ну, и?.. – спросил он, поигрывая топором.

– Она все еще здесь?

– А где же ей быть?

Что за дурацкий вопрос?! Нет, ее здесь нет, я отдал девчонку соседу, который не боится, что его шлепнут, если найдут в доме еврейку! Ну и ловкач ты, парень!

– На ферму пришли ваши… товарищи.

– Знаю, видел солдата на дороге.

Надо же – он его заметил! Заметил Макса, а ведь негр малый не промах и кажется опытным воякой. Жюль смерил Матиаса взглядом. С этим янки шутить явно не стоит. Солдат улыбнулся, и ироничный взгляд его светлых глаз понравился фермеру.

– Пошли, познакомлю вас, – сказал он.

Матиас заколебался, приметив выставленного часового. Он понял, что ферму заняли союзники, и задумался о том, что станет делать, оказавшись внутри. Накануне эта мысль ему в голову не приходила, он знал только, что хочет быть рядом с Рене. Теперь все осложнилось. Рене придется «прикрыть» его, ни словом, ни взглядом не выдать, кто он на самом деле. Матиас не сомневался, что осознанно девочка этого не сделает, но эффект неожиданности и волнение могут привести к печальным последствиям, ведь она еще ребенок. Час спустя, так ничего и не решив, Матиас незаметно проник во двор: отвлечь внимание было для него плевым делом.

Отец семейства понравился Матиасу: этот крестьянин умен, за словом в карман не лезет и явно не трус. В напряженных, опасных ситуациях Матиас мгновенно угадывал в людях их истинную натуру. Они молча поднялись по ступенькам, миновали коридор и вошли в кухню.

Четверо американцев взяли Матиаса на мушку. Смотрели они на него неласково – были в курсе операции «Гриф». Недавно он отвечал на вопросы на одном из постов и отлично справился – слава богу, что Гансу не пришлось ничего блеять на дрянном «баварском» английском.

Матиаса усадили на табурет. Пайк подошел и долго рассматривал его через очки, потом начал задавать вопросы. Он отвечал с акцентом уроженца Новой Англии[34], соответствующим его внешности и манерам мальчика из хорошей семьи. Имя? Мэтью Руни. Часть? 30-я пехотная дивизия. Родился в Бостоне, штат Массачусетс. Матиас объяснил, что его мать родом из Квебека, поэтому он свободно говорит по-французски. Пайк слегка расслабился, остальные опустили оружие. Паке воспользовался моментом и ушел в подвал, а Жанна с Бертой вздохнули с облегчением. Он рассказал, что вернулся солдат, который привел Рене, и теперь американцы его допрашивают. Жанна зябко поежилась. Рене играла с Луизой в бабки[35], но все слышала, и ее словно ударной волной накрыло, дух перехватило, сердце пропустило такт. Вернулся. Он вернулся. А на ферме полно американцев. Зачем он вернулся? Ради кого? Конечно, ради нее, а как же иначе?

– Почему его допрашивают? – удивилась Берта.