Сегодня - позавчера 2

Утром меня разбудил вой воздушной тревоги. Оказалось, нас разместили там, где раньше стояла батарея тяжёлых гаубиц. Батарея ушла, вместо неё стояли деревянные макеты. А мы - вместо массовки. Роль свою исполнили блестяще - бегали от самолётов очень натурально. По Станиславскому. Немцы должны были поверить. Хорошо хоть никого не задело. Так сказать, обделались лёгким испугом - люди живы, пострадали лишь три макета из четырёх. Позже узнали, что ремонтировать макеты - тоже нам.

На этом плохие новости кончились. Начались хорошие - имелась натопленная баня, комплект сменного белья на каждого, продовольствия на роту, а нас - 37, и никто нас не трогал целые сутки. Рай!

Вымылись, прогрелись, отъелись, отоспались, привели в порядок форму, оружие, тело и душу.

А на следующее утро пожаловал комдив. Невысокий крепыш с суровым взглядом, поджатыми в нитку губами, резкий в движениях и словах, вылез из саней, резво подбежал к нам, вытянувшимся в строю. Серёга доложился (он у нас единственный остался из постоянного состава, т.е. не штрафник).

- Младший политрук, вы ранены?

- Легко, товарищ полковник. Могу продолжить несение службы.

- В медсанбате узнаю, можете ли вы или нет, - резко ответил комдив, впившись жёстким взглядом в глаза Сергея. Политрук начал краснеть.

Полковник криво ухмыльнулся:

- Где ротный, знаете?

- Никак нет, товарищ полковник. Видели его идущим в контратаку, потом не смогли найти.

- Не ищите. В медсанбате он. После излечения в эту роту придёт, только в другом качестве. Так кто командовал ротой?

Тишина. Я молчал и просил меня не сдавать. Все потупились.

- Что, самоорганизация? - усмехнулся полковник, - в анархию на войне я не верю, младший политрук. Я за время службы убедился - там, где нет командира - там нет успеха. Вы же блестяще справились со своей задачей. Значит, командир есть. И кто у нас тут такой скромный?

Он прошёл вдоль всего нашего строя, заглянув в глаза каждого. Потом улыбнулся, отчего лицо его сразу перестало быть жестоким, а стало лицом обычного умудрённого жизнью мужика.

- Кузьмин, два шага вперёд!

Я вздрогнул, чётко отчеканил два шага, вскинул руку к ушанке, проорал:

- Боец переменного состава Кузьмин!

- Вольно.

Он встал напротив меня, долго меня разглядывал. Потом спросил:

- Сколько раз ранен?

- Сбился со счёта, товарищ полковник!

- Смерти совсем не боишься?

- Умирать страшно только первый раз, товарищ полковник! А теперь - пусть она меня боится!

- Орёл! Где воевать начал?

- На Юго-Западном, в октябре. Два боя, потом месяц из окружения выходили.

- Сколько танков на твоём счету?

А вот тут я удивился - откуда он знает? Я для него должен значить не больше, чем ворона вон на том столбе. Поэтому, не проорал, как до этого, а удивлённо ответил:

- Я и не помню.

- Ловко.

Он отвернулся, прошёл туда, сюда. Потом махнул мне, чтобы я встал в строй. Остановился перед строем, покачался на ногах с пятки на носок, скрипя сапогами, пожевал губы, сказал:

- Мы долго отступали. Теряя города, области, теряя друзей и близких. Мы смогли остановить врага и перемолоть лучшие его ударные части. Элитные части. Дивизии, покорившие всю Европу, усеяли своими костями леса и поля нашей Родины. Пришла пора гнать врага с нашей земли!

- Ура! - дружно закричал весь строй. Даже я, при всём моём цинизме человека 21-го века. Я действительно ощущал душевный подъём.

Полковник подождал, пока мы успокоимся, продолжил:

- Честь возглавить наступление выпала именно вам! Первыми начать освобождение столицы! И вы с доблестью оправдали оказанное вам доверие!

Опять ликование.

- Благодаря вам, дивизия успешно выполняет намеченные наступательные планы, но...

Мы притихли.

- Враг оправился от нашего удара, каждый последующий шаг даётся всё с большим усилием. Сегодня в бой я ввожу свой последний резерв. И останетесь у меня только вы. На вас только у меня и надежда.

Мы молча переглянулись. Последняя надежда - 36 штрафников и раненный политрук. Херовые дела.

- К исходу дня мы выйдем к реке. К завтрашнему вечеру очистим восточную сторону. Ваша задача - ночью, под покровом тьмы, по льду, перейти реку, захватить плацдарм и закрепиться. Вам направлено пополнение, вас обеспечат всем, что есть на наших складах, но вы должны зубами вцепиться в тот берег и продержаться хотя бы сутки! Я прекрасно понимаю, и вы должны понимать, что враг будет наседать, не жалея сил. Но вы должны удержаться!

Он замолчал, опустил голову. Мы, естественно, тоже молчали.

- Я надеюсь, что то, что позволило вам выманить на себя позавчера все оперативные резервы противника на нашем участке, или тот, кто руководил вами, поможет вам и в этот раз выполнить этот приказ. Если вы продержитесь сутки, я смогу перегруппировать силы и вызволить вас. Нет? Тогда нет. Напомню, что подпирать вас будет пулемётная рота заградотряда. Это для слабодушных. Среди вас таких нет. А вот пополнение к вам придёт всякое. Не подведите меня, сынки!

- Служу трудовому народу! - проорали мы.

Полковник уехал, мы разошлись молча. Разговаривать не хотелось. Вот так - сунул ложку мёда в рот и окунул по макушку в дерьмо. М-да! Профи!