Сегодня – позавчера (СИ)

— Запомните, — обратился я к своим бойцам, — танк можно уничтожить, разбив бутылку с горючей смесью или взорвав гранату в районе расположения двигателя. Только так. А двигатель расположен за башней. Поэтому танк лучше пропустить за себя и поразить его с тыла. Сзади у него и броня тоньше. Все всё ясно? Кадет! Миша! Давай в окоп. Бутылки возьми. Не бойся, я испытал — окоп не обвалился.

— Давай, мазута!

— Не буду! Вы мне всю технику угробите.

— Видали? — это я уже своим, — одна пустая бутылка, а трактор выведен из строя. Танк — тот же трактор, только стреляющий. Угробить его не сложно. А теперь слушай новую установку — бить бутылки о гусеницы. Ясно? А то останемся без единственного эрзац-танка. Мазута, тебя так устроит?

— Сам ты мазута! Надо было тебя утюжнуть, пока ты был в окопе.

— Поздно опомнился. А Кадет бы тебе ещё в голове дырок наделал. И так там сквозняк, а было бы решето.

Тракторист сплюнул, под общий ржачь пошёл к трактору, лихо развернулся на месте, пролетел над окопом. Кадет, молодец, расколол одну бутылку о бульдозерный нож, вторую сзади, но в гусеницу не попал. Во, как всё быстро. А когда сам в окопе — будто часы проходят. Что это Мишка не вылазит? Подошёл. Он сидел на дне окопа, как суслик.

— Миш, ты что? Тебе плохо?

Он сначала отрицательно помотал головой, потом кивнул.

— Не понял? Ладно, давай руку.

— Не могу.

— Ранен? Как тебя зацепило? Чем?

— Мне стыдно.

А, вон в чём дело. Не удержал.

— Что ж, бывает. И голодный обсериться. Не сремайся, выходи.

— Засмеют.

— Пусть попробуют.

А народ притих — не поймёт причины заминки. Только пусть попробует кто улыбнуться! Я им устрою прапорщика Дыгало из «9 роты». Надеюсь, в моём исполнении будет не хуже, чем у Поречинкова. Помог вылезти Мишке-Кадету. М-да, сильно заметно. Вот уроды — ржут. Налетел, как коршун, раскидав сразу толпу. Бил, не глядя, от души. Когда стоящих не оказалось, изобразил Дыгало:

— Чё ржем? Над чем? Мне пох… Хоть «мама» орите, хоть блюйте, хоть ссыте, хоть в штаны накладывайте, но задачу мною поставленную — выполни! Себя превозмоги, пополам порвись, но сделай! Пацан — герой! Он больше вас всех этого трактора боялся, но задачу выполнил! Он смог! А вы? Вы — сможете? Страху своему в глаза заглянуть и удушить его — сможете?

Тишина, сопят.

— Тот, кто научился преодолевать свой страх — тот воин. Того не одолеть, не сломать! Себя победивший — непобедим! Сможете? Ссать от страха, но делать — сможете?

Я подошел к Мишке, зажавшему стыд свой руками, бледному, с трясущимися губами — едва сдерживал слезы. Протянул руку, подал его.

— Я горд быть твоим командиром. Теперь я не побоюсь поставить тебя сзади себя — буду знать, что тыл мой надёжно прикрыт.

Юноша больше не мог сдерживать слёз, вырвался убежал.

— Что, лошади? Над чем смеялись? Ему ещё и шестнадцати нет, он школу не закончил, а тут такое. Мальчишка он ещё, но уже настоящий мужик! А вы — ржать! Придурки! И ещё — если я хоть раз от кого либо услышу о пятне на репутации Кадета — сгною всех присутствующих! Я предупредил! Парень толковый, может высоко подняться. Чернить его не позволю. Мазута, тебя тоже касается.

— Да мне вообще по барабану. Твои люди. Только, сдаётся мне, он танки теперь зубами грызть будет, как орехи. И тоже в бак мне долбанул. Ну что с вами делать, Ироды?

— Продолжаем учёбу! Мельник — в окоп!

— Я вот думаю уже — может мне штаны снять? — Мельник, улыбаясь, чесал затылок под каской.

— А мне потом после тебя в окоп, как в толчок лезть? — пихнул его взводный к окопу, — в штаны накладывай и с собой из окопа выволакивай! Что ж нам теперь, после каждого бойца новый окоп рыть?

Ну, вот, ржут, потирая зашибленные мною места.

— Младший лейтенант, продолжайте занятие.

— Есть! — бойко ответил он, козырнул. Ухо у него тоже опухает. А ведь он старше меня по званию. А я, мало того, что им командую, так ещё и люлей навешал. Устав и субординация отдыхают в обмороке. Ладно, пошёл я к Кадету. Пообщаться надо. Парню нужна моральная поддержка, «помощь друга» так сказать.

— Ну, как Кадет после этого? — отвлёк меня от воспоминаний ротный.

— А ты откуда знаешь? Кто проболтался?

— Спрячь меч возмездия, — усмехнулся Александр, — забыл кто я?

— Опер.

— Ну и это, но точнее выражаясь, сыщик. Что Кадет. Тьфу, Перунов, кто его так окрестил?

— Я. Малой ещё, но толк будет. Глядишь, и до генерала дорастёт.

— Пусть растёт. Это хорошо, что ты так всё повернул, сломался бы парень.

— Этого допустить нельзя. Каждый нужен.

— Слушай, а что, когда меня видят, «атас!» кричат. Это мне погоняло подогнали?

— Нет. Это из песни:

Атас! А ну-ка, веселей рабочий класс!

Атас! А ну-ка, мальчики, любите девочек!

Атас! Пускай запомнят нынче нас!

Малина-ягода, атас!

— Бессмыслица. Опять твои проделки. А, ты мне зубы заговариваешь. Колись давай!

— Это команда. Придумали для замены команды «граната».

— Ничего не понял.

— Я запретил снимать рубашки с гранат РГД.