Сегодняшний вчерашний день

"Ядерный кратер от примерно 500-мегатонной сверхбомбы, километров так тридцать в поперечнике. В центре, как и положено озеро, кругом буйные джунгли, а замыкает все система концентрических валов. Хрен перелезешь, там ядерный стеклянистый шлак, хуже вулканического стекла и склоны крутые. Нет, это даже не скалы — сплошной громадный вал с шершавой стеклянистой коркой, типа очень крупного наждака. Чтобы сбежать, потребуется здорово попотеть. Возможно, найти узкую трещину. Ведь за столько лет могли и должны были образоваться промоины, овраги? Климат способствует. Если так, то чем тогда грозит сезон дождей? Наверняка узкие трещины превращаются в ловушки, где легко утонуть, попасть под обвал или в грязевой поток. Кроме того, чем ближе к сердцевине кратера, тем круче вал. Первый идет где-то под сорок пять градусов, не меньше. С обратной стороны он, да и остальные уже меньше и более пологие, но как преодолеть этот первый? Подъем в таких условиях сам по себе испытание, больше похожее на самоубийство. Не зря Самойлов так спокоен. Он понимает, что у меня просто нет выхода. Виталий или превратит меня в счастливого идиота, или предложит умереть в горах. О, черт! Черт, черт! — Ян размышлял о вариантах и чем дальше, тем тяжелее становилось у него на душе, — Да, он мог бы попытаться вырваться, и если бы ему нечеловечески фортануло даже добраться до базы, хотя шансы на это стремились к нулю. Но он по-прежнему ничего не выяснил и совершенно ничего не понимает, а происходящее с каждым днем заставляет его все сильнее сомневаться в собственной нормальности. Они, люди вокруг, действуют на его психику, заставляют беспокоиться. Как же тяжело бороться, словно само место разжижает мозги, размывает прошлое, превращая воспоминания в фантомы. Когда Виталий закончит обряд, что произойдет? Он ведь не обычный человек. Как сам себе он объяснит перемены, которые периодически случаются с его телом и разумом?"

Соблазн — коварный искуситель, демон, что всегда рядом, начинал мягко нашептывать Шептунову, что это могло бы стать выходом. Никаких страданий, никаких сомнений, никакого прошлого. Жизнь с чистого листа.

Но как же семья? Да, может он обманет других и себя, но тело выдаст его снова. Тем более опасно делать ставки на вероятность сейчас, когда яд или что-то на проклятой планете внезапно ускорило его цикл, превращая в женщину так быстро как никогда раньше, прервав нормальную фазу на середине. Это превращение добавляло Янату немало проблем. Никогда раньше он не чувствовал себя настолько больным и разбитым. У него ныли кости, мышцы, по ночам снились кошмары, он просыпался от судорог и диких болей в паху. Проклятая планета хотела его уничтожить, но Янат не привык сдаваться. Он не собирался позволять убить себя, ни за что. Решимость, как способ преодоления физической ущербности, слабости. Злость всегда придавала ему силы, а сейчас Шептунов был очень зол. Он ненавидел, когда загоняли в угол.

У него был один единственный шанс, последняя не разыгранная карта, на которую Ян собирался поставить свое "Я". И выиграть.

— Яна? — Он вздрогнул и перевел взгляд на дверь. Самойлов улыбался как сытый кот. — Нам пора, Янат. Время пришло.

29 глава

Янат сам себе казался изнуренным болезнью карликом, на фоне дышащего здоровьем и непонятным энтузиазмом Любомира, которого Виталий зачем-то попросил проводить их. Он сказал Яну, что на группы людей хищники не нападают, опасаются, а для проведения обряда необходимо особое состояние духа, нечто сродни медитации, поэтому они и уходят в горы, к месту, которое долгие годы служит им "священной рощей".

У Яната на языке так и вертелся вопрос, который он пока что не осмеливался задать.

Он не верил в объяснения Самойлова. Может они просто хотят убить его, а в тело вселить инопланетного эльфа или еще какую дрянь? Или (такие мысли тоже приходили Яну в голову) Любомир на всякий случай контролирует процесс? Если жертва вдруг надумает бежать.

Шептунов мотнул головой, отгоняя бредни. Его раздумья как никогда были похожи на романтические иллюзии сумасшедшего, а он никак не мог убедить себя остановиться. Виною был страх. Ощущение, что он просто жертвенный агнец, которого улыбающиеся палачи ведут на заклание. Шептунов понял, что единственным способом переломить состояние близкое к панике и начисто лишающее его мозгов, спросить напрямую. Тупо, но эффективно.

— Виталий, теперь я могу узнать подробности?

Самойлов, ох, как сладко улыбался этот негодяй, у Яната аж скулы сводило от показной слащавости.

— Чего именно? — вопросом на вопрос ответил Виталий и чуть сощурился.

— Куда именно мы идем?

— Прекрасное место. Тихое, уединенное, подходящее для осознания реальности.

— Такие тайны. Какая теперь то разница? Вскоре я буду помнить лишь что должна, так скажите мне, объясните, в конце концов. Вы ведь понимаете, ничто так не терзает человека как неизвестность.