Сегодняшний вчерашний день

В деревне, когда он впервые пришел сюда, еще жили люди. Постепенно все они умерли от болезней или старости. Похоронив последнюю старуху, мужчина мог бы уйти на поиски другого поселка, но он не верил больше, что их мир можно спасти. Не верил, что реки когда-нибудь очистятся, что деревья снова начнут приносить плоды, которые можно есть без опаски. Нет женщин, мужчин, детей, мало животных, нет травы, густой и зеленой, синего неба и солнца. Есть лишь чахнущие кустарники, скрюченные деревья, мутная вода из колодца, пыль, и одиночество усталое и безраздельное. Наверное, он просто стал все преувеличивать, словно сквозь лупу пропуская каждое движение, каждый миг своей длинной жизни. Он не стал сумасшедшим, но ощутил такую опустошенность и безысходность, что просто сдался. Тогда ему вновь начали сниться сны, от которых раньше удавалось сбегать в другие места, и мужчина испугался. Это было единственным, чего он боялся больше одиночества. Голоса. Кошмары. Зов в никуда.

Он стоял на крыльце и, облизывая потрескавшиеся губы, щурился на восход, с почти детским нетерпеньем ожидая появления солнца. Он просто не знал, куда еще бежать. И не хотел бежать. Весь мир представлялся ему огромной пустой деревней с хлопающими ставнями и промерзлыми, рассыхающимися доминами.

Внезапно, мужчина откинул голову и зажмурился. Мелкие крупинки первого снега падали на его лицо, прорезанное глубокими морщинами не столько возраста, сколько жизненных испытаний.

Как же ему хотелось в тот миг увидеть хоть кого-то живого, теплого, и эта отчаянная мольба превратилась в сухую ненависть к неизвестным, разрушившим некогда его мир, оставившим в наследие детям будущего куски плохо покрашенного картона вместо кремового торта.

Он открыл глаза и резко подался назад, от неожиданности. Мечты, имеющие тенденцию сбываться, подчас пугают куда сильнее ночных кошмаров.

Метрах в трех от него неподвижно стоял человек.

Мужчина несколько секунд смотрел. С трудом сглотнул, отчего кадык его судорожно задергался, а потом отпрыгнул назад, с неожиданной для своих лет резвостью, и, захлопнув дверь, прижался к ней спиной. Тишина. Только в ушах гулко отсчитывало секунды сердце, бухало молотом.

С улицы донесся смех.

Мужчина плотнее прижался к двери и невидяще уставился перед собой. По щекам его катились слезы, ужаса или счастья…

33 глава

Янат открыла глаза, вздохнула едва слышно и перевернулась на бок. Приподнялась, подперев голову рукой, и какое-то время лениво наблюдала за мужчиной, лежащим на полу. Кэро выполнял странный комплекс упражнений, напоминающий диковинную помесь из растяжек и силовых поз. Шептунова с удовольствием смотрела экзотический спектакль, тем более, ей еще не доводилось наблюдать столь интимных сцен с участием знакомого незнакомца с Птаира. Впрочем, раньше она не просыпалась с ним в одной комнате. Ну, если быть до конца объективной, раньше она не открывала глаз в одной с ним постели. Правда и сейчас момент получился смазанным, поскольку вчера Янат плохо соображала, в голове ее царил полный кавардак, воспоминания прошлого наслаивались на настоящее и еще эта сбивающая с толку внешность птаирианца… ну, и формально он уже встал, а она еще валялась на колючем соломенном матрасе.

Яна готова была клясться, что последнее, чего хочет — проснуться с мужчиной, который с одной стороны отлично проделал работу, а с другой поступил как распоследняя сволочь в отношении нее. Именно так, как она сама повела бы себя. И потому анализ причин собственного поведения Янат делать не собиралась. Самоедство, поиски истины, какого черта и главное, ради чего? Да, она злилась. Но с другой стороны, в некоторых ситуациях эмоции необходимо отложить на потом. А вот несостоявшийся разговор следовало продолжить.

— Проснулась? — Кэро неожиданно повернулся к ней, и Шептунова поморщилась, притворившись, что зрелище полуголого мужчины ее совершенно не волнует.

— Пора поговорить, сохо. — Вежливо сказала она, допустив лишь немного иронии.

Птаирианец пожал плечами и неожиданно озорно улыбнулся:

— Это будет непросто. Вчера ты вырубилась на середине фразы. Проспала полдня и всю ночь как убитая.