Сёгун

— Эй, ты! Стой! — послышался приказ из темноты. Урага остановился, внезапно испугавшись. Серые вышли на свет и окружили его: — Куда направляешься, священник?

— В Восточную часть города, — запинаясь, объяснил Урага, у него вдруг пересохло во рту. — К нашим ничиренским святыням.

— А, ты ничиренин, да?

Какой-то самурай грубо заявил:

— Я не из этих. Я дзен-буддист, как и господин генерал.

— Дзен… ах да, дзен лучше всего, — откликнулся другой. — Хотел бы я хоть что-нибудь понимать в этом. Слишком трудно для моей старой головы…

— Он немного потлив для священника. Почему так потеешь?

— Вы имеете в виду, что священники не потеют?

Они посмеялись, кто-то поднес факел к нему поближе.

— А с чего бы им потеть? — ударился в рассуждения грубый самурай. — Они только и делают, что спят весь день и развлекаются всю ночь: с монашками, детьми, собаками, сами с собой — со всем, что они могут получить, и все время набивают брюхо едой, хотя ее и не зарабатывают. Священники — паразиты, все равно что блохи.

— Эй, оставьте его!

— Сними шляпу, священник!

Урага окаменел:

— Почему? И чем вам плох человек, который служит Будде? Будда не сделал вам ничего дурного.

Самурай воинственно вышел вперед:

— Я сказал — сними шляпу!

Урага повиновался. Его голова была свежевыбрита, как это делают священники, и он благословил ками, или духа, или озарение Будды, которые побудили его принять дополнительные меры предосторожности, на случай, если его остановят за нарушение комендантского часа. Всем самураям Анджин-сана еще начальством пристани было приказано оставаться на судне — по распоряжению свыше.

— У вас нет никакой причины вести себя так грубо, — заявил он с не осознанной им самим властностью иезуитов. — Служение Будде — почетно, и становиться священником — обязанность каждого самурая в конце жизни. Или вы не знакомы с Бусидо? Где ваше воспитание?

— Что? Вы самурай?

— Конечно, я самурай. Как бы иначе я осмелился говорить с самураем о плохих манерах? — Урага надел шляпу. — Лучше бы вы патрулировали, чем приставать и обижать невинных священников! — И он заносчиво, с высокомерным видом удалился, хотя у него и дрожали колени.

Самураи некоторое время смотрели ему вслед, потом один сплюнул:

— Священники! Тоже мне — самураи!

— Он прав, — угрюмо произнес старший. — Где ваши манеры?

— Я виноват. Прошу извинить.

Урага шел, очень довольный собой. Ближе к галере он опять стал осторожничать и даже прятался в тени здания. Потом, решившись, выступил на освещенную площадку.

— Добрый вечер, — вежливо приветствовал он серых, которые слонялись у сходен, потом добавил религиозное благословение: — Наму Амида Бутсу. Именем Будды Амида.

— Спасибо. Наму Амида Бутсу. — Серые пропустили его беспрепятственно. Им было приказано пропускать на берег всех чужеземцев и самураев, кроме Ябу и его телохранителей. О буддийском священнике, который плыл на этом корабле, указаний не было.

Сразу ощутив сильную усталость, Урага поднялся на главную палубу.

— Урага-сан! — тихонько окликнул его Блэксорн с юта. — Идите сюда.

Урага прищурился, привыкая к темноте. Он увидел Блэксорна и, почувствовав запах немытого тела, отдающий латунью, догадался, что вторая тень принадлежит другому чужеземцу, с непроизносимой фамилией, который также знал португальский язык. Он почти забыл этот чужеземный запах, который был частью его жизни. Анджин-сан — единственный из встреченных им чужеземцев, который не вонял, — это сыграло свою роль в решении служить у него.

— Ах, Анджин-сан! — прошептал он и пробрался к нему, коротко поздоровавшись с десятью самураями, охранявшими палубу.

Он подождал внизу лестницы, пока Блэксорн сделал знак, приглашая его подняться на ют.

— Все прошло очень…

— Подождите, — тихонько предупредил его Блэксорн и показал на берег. — Смотрите туда. Дальше, около склада. Видите его? Нет, немного севернее, вон там, теперь видите? — Тень слегка сдвинулась, потом опять исчезла во тьме.

— Кто это был?

— Я следил за вами с того момента, как вы появились на дороге. Он крался за вами. Вы его не заметили?

— Нет, господин. — К Ураге вернулись его опасения. — Я никого не видел и не слышал.

— У него не было мечей, так что это не самурай. Иезуит?

— Не знаю. Не думаю, что он чем-нибудь поживился, — я был очень осторожен. Прошу простить, но я его не заметил.

— Ничего. — Блэксорн взглянул на Винка. — Ступай вниз, Джохан. Я достою эту вахту и разбужу тебя на рассвете. Спасибо, что посидел со мной.

Винк дотронулся до волос на лбу и ушел вниз. С ним исчез и тяжелый запах.

— Я начинал уже беспокоиться о вас. Что случилось?

— Ябу-сама не скоро передал мне письмо. Вот мой отчет: я пошел с Ябу-сама и ждал около замка с полдня, пока не стемнело, тогда…

— Что вы делали все это время? Точно?