Сёгун

— Если вы приказываете ему умереть, я думаю, вы убиваете и нашего сына. Только один господин Торанага достаточно умен, авторитетен и опытен, чтобы наследовать ваш Пост. Отдайте Яэмона под его опеку, пока он не подрастет. Прикажите господину Торанаге официально усыновить нашего сына. Пусть Яэмон будет подготовлен Торанагой и наследует после него вас.

— Нет, этого делать нельзя, — запротестовала Ошиба.

— Что вы скажете на это, Тора-сан? — спросил Тайко.

— При всем моем смирении я должен отказаться, господин. Я не могу принять этого и прошу разрешения совершить сеппуку и уйти из жизни раньше вас.

— Вы будете единоличным регентом.

— Я никогда не отказывался подчиняться вам со времени совершения нашего договора. Но этот приказ я не выполню.

Ошиба помнила, как она пыталась убедить Тайко позволить Торанаге покончить с собой, хотя она и знала, что Тайко уже все решил. Но тот передумал, принял наконец частично то, что посоветовала Ёдоко, и нашел компромисс: Торанага будет регентом и председателем Совета регентов. Торанага поклялся в вечной верности Яэмону, но сейчас он ткал паутину, которая опутывала их всех, как последствия этого происшествия с Марико.

— Я знаю — это по его приказам, — бормотала Ошиба, поняв, что госпожа Ёдоко хотела, чтобы она полностью доверилась Торанаге.

«Выйти замуж за Торанагу? Будда, защити меня от такого позора, от того, чтобы принимать его, чувствовать его вес и как он впрыскивает в меня свое семя! Позор? Ошиба, а разве это не правда? — спросила она себя. — Ты ведь хотела его однажды, еще до Тайко… Мудрая опять была права в том, что гордость — твой враг и тебе необходимо иметь мужчину, мужа. Почему не принять Ишидо? Он уважает и желает тебя, хочет добиться своего. Им будет легко управлять… Разве не так? Нет, только не этого грубого обитателя рисовых болот! О, я знаю о тех грязных слухах, что распространяют мои враги… Неслыханные дерзости! Клянусь, что скорее лягу со своими слугами, чем оскорблю память моего господина с Ишидо: будь честной, Ошиба, подумай о Торанаге! Неужели ты и правда ненавидишь его, потому что он мог видеть тебя в тот безумный день?»

Это случилось более шести лет назад на Кюсю, когда она со своими дамами была на соколиной охоте с Тайко и Торанагой. Их охотничья компания разъехалась по большой территории, она ускакала за одним из своих соколов, отбившись от остальных… Оказавшись одна среди лесистых холмов, она внезапно наткнулась на этого крестьянина, собиравшего ягоды сбоку от заброшенной тропинки. Ее первый, слабый здоровьем сын уже два года, как умер, и с тех пор в ее лоне еще не было ни малейших движений, несмотря на все используемые ею позиции, уловки, диеты, обеты, зелья и молитвы, к которым она прибегала, чтобы удовлетворить страстное желание своего господина иметь наследника.

Встреча с этим крестьянином была совершенно внезапной. Он глазел на нее, словно она была ками, а она — на него, потому что он был копией Тайко: маленький, похожий на обезьяну… Но он был молод… Ум ее кричал, что это дар богов, о котором она молилась, поэтому она спешилась, взяла его за руку, они углубились в лес на несколько шагов, и она повела себя как сука в течке…

Все было словно во сне, — безумие, страсть и грубость, лежание на земле, и даже сегодня она все еще могла ощущать струящийся из него жидкий огонь, его сладкое дыхание, стиснувшие ее руки… Потом она сразу почувствовала его тяжесть, дыхание его стало зловонным, все показалось ей отвратительным — кроме той влаги, и она спихнула его с себя. Он захотел еще, но она стукнула его, обругала — пусть он благодарит Богов, что она не обращает его в дерево за его наглость, — и бедный дикарь упал на колени, моля о прощении, — конечно, она была ками… Почему бы еще такая красавица корчилась в грязи с таким, как он?..

Ошиба с трудом залезла в седло и уехала в полном смятении, скоро потеряв из виду человека на поляне и размышляя, было ли это все сном или явью, не настоящий ли ками этот крестьянин, молясь, чтобы он был ками, его данной Богами сущностью, и принес ей еще одного сына во славу ее господина, принес пир, которого заслужил ее господин… На противоположном краю леса она увидела ожидающего ее Торанагу. Панический ужас охватил ее. «Неужели он… видел?» — пронеслось у нее в голове.

— Я беспокоился о вас, госпожа, — объяснил он.

— Я… все в порядке, благодарю вас.

— Но ваше кимоно все порвано, в волосах и на спине у вас папоротник…

— Меня сбросила лошадь — ничего страшного. — И она предложила ему скорее скакать домой, чтобы доказать ему, что все нормально. Она мчалась как ветер, хотя спина и болела от уколов ежевики. Спину скоро залечили с помощью разных снадобий. В ту же ночь она была близка со своим господином и хозяином и через девять месяцев, на радость ему и себе, родила Яэмона.

— Наш муж, конечно, отец Яэмона, — уверенно ответила Ошиба на вопрос Ёдоко. — Он отец обоих моих детей — другой был только сон.