Сеятель снов

Из ста восьмидесяти четырёх человек выжил только один. Молчаливый Джонни Гудман поначалу с облегчением подумал, что самолёты пролетят мимо, и они даже пролетели мимо, но затем вернулись, совершив несколько кругов над школой, и выпустили в здание три бомбы. Всего три бомбы, но этого хватило, чтобы убить всех, кроме одного, и разрушить пансион до неузнаваемости. Некоторые мальчики не переставали петь после падения первой бомбы ещё несколько секунд, пока не осознавали, что почти ничего не слышат и не видят из-за оглушительного грохота и столбов пыли вокруг. Некоторые с удивлением обнаруживали, что лежат на холодном полу, не ощущая при этом холода, в луже собственной крови и смотрят на окровавленные ладони в полнейшем недоумении. Иные быстро понимали, что происходит. Некоторые кричали и звали мам, иные плакали, но не от боли, а от страха, ведь это страшно умирать вот так – с воплями товарищей в ушах и кровавым месивом из тел перед глазами. Тел, которые только что были твоими друзьями, приятелями или просто мальчишками из твоей школы, или преподавателями, которых ты уважал, или боялся, или ненавидел, а теперь они все стонут, трясутся и молятся вслух, молятся даже убеждённые атеисты, и многие уже растянулись мёртвыми манекенами на полу, навалились друг на друга и валяются в кровавой куче изломанных мёртвых тел. Некоторые умирали быстро, другие мучительно. Взрослые не пытались спастись, они закрывали собой мальчиков, накрывали их своими телами.

Единственным выжившим оказался двенадцатилетний парнишка с обожжёнными лёгкими, оставшийся в кабинете мистера Фостера в полном одиночестве. Эйдан Диккенс вырубился после падения первой же бомбы. После падения второй бомбы, кабинет мистера Фостера полностью разрушился, верх, низ, всё вокруг смешалось в одну зловонную дымящуюся кучу из кирпича, бетона, штукатурки и стекла. Вспыхивали и горели многочисленные склянки с лекарствами и порошками; бутылочки со спиртом превосходно вписались в эту огненную вакханалию. Эйдана завалило бы обломками, но больничная койка, перевернувшись во время взрыва, накрыла его, словно щит. Так вышло, что именно медицинское крыло пострадало от бомбёжки меньше всего, но там находился лишь Эйдан Диккенс, все остальные погибли.

После случившегося Эйдан стал одержим Карлайлом и разрушенной школой. Чем дальше от города и воспоминаний увозили его родители, тем сильнее становилась его тяга к ним. Каждую ночь он, будто наяву, бродил среди развалин и трупов, один во всём мире. Любимые руины и звёздное небо надо головой. Среди обломков и пепла он чувствовал себя куда лучше, чем в уютном и светлом родительском доме. Он грезил о возвращении в Карлайл, мечтал вновь очутиться в школе, где был по-настоящему счастлив, с погибшими друзьями, которых всем сердцем любил. Как хорошо, что он не видел, как они умирали. Его сны, казались ему не снами, а видениями или галлюцинациями, но Эдайн никогда не рассказывал об этом ни одному человеку. Он любил эти галлюцинации, наслаждался ими. Чем старше он становился, тем ярче и образнее были его видения. И однажды на месте школьных руин Эйдан увидел свой дом. Он был абсолютно уверен, что это именно его дом, и где-то там за пыльными стёклами окон, среди тёмных коридоров и комнат кто-то ждёт его возвращения и зовёт его домой. Желание вернуться в Карлайл постепенно превратилось в наваждение, которое, впрочем, не мешало Эйдану удвоить родительское состояние, наладить полезные связи по всему миру и завести семью.