Сеятель снов

Джейн изучала корешки книг через толстое стекло, вспоминая свою убогую квартирку в Камдене. Там стоял маленький книжный шкаф, купленный на блошином рынке, и вмещал от силы книг пятьдесят. А здесь прямо перед ней четыреста тридцать два тома редких букинистических изданий, ей хотелось потрогать их, коснуться, почувствовать кончиками пальцев череду сменившихся эпох на древних переплётах. Жанровое изобилие ин-фолио и ин-кварто поражало воображение Джейн, здесь было столько всего: от романов «плаща и шпаги» до моногатари с легендарной «Повестью о Гэндзи» и «Повестью о доме Тайра» – ярких представителей принципа моно-но аварэ. Были здесь и ужасный «Der Hexenhammer»¹³ 1519 года, «Compendium malefikarum»¹⁴ 1608 года и «The discovery of witches»¹⁵ 1650 года – странная подборка книг. Джейн никогда не была суеверной или набожной, но подобные книги, пусть даже бесценные и редкие издания, в своем доме хранить бы не согласилась – Джейн гнушалась подобной литературы, брезговала любыми формами проявления насилия над человеком или животным, любым живым существом. Профессор, за которым она когда-то ухаживала, рассказывал ей о некоторых пытках, описываемых в «Молоте ведьм». Поначалу Джейн молча слушала его, испытывая нечто сродни ментальным рвотным позывам, но однажды не выдержала и попросила этого старого ублюдка прекратить посвящать её в тонкости подобной литературы с подробными описаниями наиболее сочных и натуралистичных сцен. Он прекратил, назвав её скучной ханжой, но зауважал её стойкое неприятие извращенного насилия во имя эфемерного несуществующего блага, он, как человек образованный, презирал суеверие и невежество всеми фибрами своей учёной души, а книги, подобные «Der Hexenhammer» и «Compendium malefikarum», – это гимн суеверию и апогей невежества.

Увидев, что Джейн рассматривает тома по демонологии и охоте на ведьм, Эллен улыбнулась.

– Странно это, правда? Книги – вместилища человеческого знания, опыта и просвещения, но подобная литература заставляет усомниться в самой способности человека к просвещению.

– Подобная литература – это не просвещение, а позорная хронология зверств фанатиков, садистов и убийц, – не сдержалась Джейн.

– Это, конечно, так, но и в подобных книгах мы черпаем знания и опыт, сейчас нам кажется диким всё написанное, но когда-то люди думали иначе.

Эллен поставила бутылку скотча на маленький французский столик для рукоделия конца XIX века, взяла у Джейн бокалы и, налив в них скотч, протянула один бокал Джейн.

– Сейчас всего одиннадцать, – улыбнулась Джейн, но всё же взяла бокал.

– Учитывая обстоятельства сегодняшнего утра, скотч нам явно не повредит – усмехнулась Эллен, послав, к чёрту условности. С Джейн она чувствовала себя спокойнее. Эллен уважала женщину, которая растила её детей, и пока она их растила, они были нормальными. До переезда Эллен не знала, на что они способны, и что ей придется терпеть изо дня в день, сколько она будет лгать и уворачиваться, сколько ночей ей придётся провести в слезах и без сна, как страшно ей будет смотреть в лица собственных сыновей.

Женщины пригубили скотч, Джейн немного поморщилась, Эллен лишь прикрыла веки, наслаждаясь терпким вкусом напитка. Она улыбнулась Джейн и показала пальцем на демонологические трактаты на полках за стеклом, отпив ещё немного скотча, Эллен почувствовала себя свободнее и заговорила без ноток напряжения в голосе:

– Среди учёных и историков есть мнение, что вся эта средневековая охота на ведьм и колдунов всего лишь избавление от проказы, которая была в то время очень распространена среди населения. У всех людей, которых подозревали в колдовстве и связях с дьяволом были отметины, язвы и следы на теле. Врачи принимали активное участие в ведовских процессах и часто именно они решали участь ведьмы. И, разумеется, в то время проказа вполне могла сойти за признак одержимости всякой дьявольщиной, и на прокажённых объявляли охоту.

– Но это же просто смешно, – скривилась Джейн.

– Да, но не забывайте о времени, тогда люди верили во что угодно. Людей, подозреваемых в связях с дьяволом кололи иглами в их отметины на теле, в родимые пятна, родинки или язвочки, проверяя пойдет оттуда кровь или нет.

Джейн сделала ещё глоток скотча, а Эллен всё продолжала говорить о ведьмах и колдунах.

– Какие только бредни не лезли людям в голову. Чтобы выявить ведьму, через её плечо бросали нож с изображением креста. Священники приносили в приходы пасхальное яйцо – так они намеревались выявить всех ведьм, думая, что ужасно при этом рискуют. Они верили, что, если ведьма успеет вырвать и раздавить яйцо, сердце священника разорвётся, и тот упадёт замертво. Некоторые прихожане приносили в церковь намазанные салом детские башмачки, веря, что это может обездвижить ведьму. Бытовало мнение, что ведьмы обладали меньшим, чем у остальных людей весом, потому что так им было проще летать по воздуху, – Эллен рассмеялась, – на самом деле ведьме совершенно не нужно быть худой, чтобы летать.

– Откуда вы это знаете? – удивилась Джейн.