Сеятели смерти. Задание — Токио

— К нам иногда приходят люди, мистер Хелм, и пытаются морочить нам голову, — сказал он веско. Его голос звучал бесстрастно, но он сделал небольшую паузу на тот случай, если бы я смущенно заерзал на стуле или виновато отвел взгляд. Ни того ни другого не произошло, и он продолжал: — Такого рода клиенты просят нас снабдить их документами, подтверждающими их аристократическое происхождение. Иногда они пытаются повести нас по ложному следу при помощи ложной информации. Иногда нам просто предлагают хорошие гонорары — возможно, лучше мне употребить слово «взятка» — за то, чтобы мы обнаружили в их жилах голубую кровь. Ну, разумеется, бывают так называемые эксперты в области генеалогии, которые не отказываются от подобных подношений. — Он издал короткий смешок. — Если бы вы сказали, что девичья фамилия вашей матери Льюис и вам хотелось бы проследить историю ее рода от добропорядочных валлийских шахтеров, ее предков, я бы принял вас более радушно, но, мистер Хелм, у нас развивается инстинктивное недоверие к клиентам — в особенности, уж простите мое замечание, к приезжим из-за океана, — которые заявляют о своем родстве со знатными фамилиями. Ну вот, к примеру, не так давно мы получили по почте чек на весьма значительную сумму от американца по фамилии Макроу, который просит нас удостоверить, что он является потомком основателей древнего рода Макрю. — Говоря это, он не спускал с меня глаз.

— Макрю, — повторил я. — Это что-то новенькое.

Я слыхал о шотландских Макрэях, об ирландских Макгуайрах, но о Макрю — никогда.

— Это старинная форма той же самой фамилии. Их ветвь, как считается, была полностью уничтожена еще два века назад в ходе внутриклановых раздоров — если только, конечно, этот американский Макроу и впрямь не является прямым потомком тех самых Макрю, как он утверждает.

— И вы не в состоянии это подтвердить?

— Над этой проблемой работал мой компаньон вплоть до момента своей трагической гибели. У меня даже не было возможности ознакомиться с результатами его изысканий. Как я уже вам говорил, в последние дни я был очень занят. — Уоллинг передернул плечами, все еще сверля меня взглядом. — А потом появился еще один американец, называвший себя Бьюкененом. Его запросом я занялся лично. Боюсь, я обошелся с ним невежливо. Потому что он точно был самозванец!

— Уж не тот ли это человек, чье имя вы отчеркнули в статье — я случайно заметил газету у вас на столе? Вы упоминали его фамилию по телефону.

— Да, похоже, этот господин подхватил какую-то заразную болезнь на севере. Естественно, это сообщение меня заинтересовало — ведь мы беседовали с ним в этом самом кабинете совсем недавно.

— И вы считаете, он был не тем, за кого себя выдавал?

Уоллинг чуть заметно пошевелился.

— О мертвых не принято говорить плохо, конечно, но я, признаться, даже сомневаюсь, что его фамилия действительно была Бьюкенен. Он меня сильно рассердил. Его нелепые требования звучали как оскорбление нашей профессии. Я не стану утверждать, что мы никогда не ошибаемся, что нас невозможно провести, но все-таки должны же быть хотя бы какие-то приличия…

Наступил момент выказать гнев. И я заявил:

— Послушайте! Если вы намекаете, что я не тот, за кого себя выдаю, то…

— Нет-нет! Потому-то я и попросил у вас прощения, мистер Хелм. Вся информация о вашем роде — в отличие от родственников мистера Бьюкенена — представляется мне абсолютно достоверной. Разумеется, не видя вашего свидетельства о рождении и прочих документов, я не мог быть уверен, что род, к которому вы себя причисляете, действительно имеет к вам отношение, не так ли? Но по крайней мере, вы-то представили мне подлинные документы, впрямую связанные с моей сферой деятельности, и я в высшей степени благодарен вам за доверие.

Тут я подумал: слава Богу, что я не попытался надуть этого проныру ворохом поддельных документов. И с надеждой спросил:

— Значит, вы беретесь?

— Нет.

— Но позвольте…

— Я вам все объясню, сэр. — Он снова сцепил ладони, точно опасаясь, что они от него сбегут. — Ваша информация достоверна и достаточно полна. На ее основе можно проследить линию ваших предков с материнской стороны вплоть до начала семнадцатого века. Другими словами, вы и сами знаете, с какой целью люди обращаются к специалистам моего профиля. Вы просите меня начать разыскания там, где я обычно их завершаю, так что я не могу выполнить вашу просьбу. То, что вы от меня требуете, либо очень просто, либо очень трудно сделать.

— Я вас не понимаю.

Он оторвал взгляд от своих сцепленных пальцев и заговорил ровным голосом, точно читал лекцию умственно отсталым студентам: