Сеятели смерти. Задание — Токио

Лес хмыкнул и решительно шагнул в глубь кабинета, открыл дверь и вышел в коридорчик, в конце которого была еще одна дверь, ведущая на пожарную лестницу. Та, в свою очередь, выходила на задний двор. Нашего беглеца и след простыл. Лес сунул револьвер в брючный карман. Ну что ж, у каждого свои привычки. Я вот никогда не любил восседать на своем оружии. Но стратегия боя везде разная.

Мы вернулись к телу, лежащему на полу кабинета. Это был мужчина небольшого роста, средних лет, с жесткими волосами и узкими усиками. Ему размозжили затылок, возможно, той самой дубинкой, с которой я уже сегодня имел контакт. Пальцы правой руки были изуродованы. Рядом валялись окровавленные клещи — не самое оригинальное орудие пыток, но, бесспорно, эффективное. Интересно, подумал я, заговорил ли мертвый, и если да, то о чем его просили рассказать?

— Ты знаешь его? — спросил я Леса.

— Позволь мне вас представить друг другу. Мистер Мэтью Хелм. Мистер Эрнест Уоллинг. Мы следили за ним… мм… по ряду причин. — Он бросил на меня недобрый взгляд.

— Немного недосмотрели, — только и нашелся я что ответить.

— И недослушали, — вздохнул Лес. — Иногда мне кажется, что мы действовали куда более успешно, пока в нашей профессии не случилась электронная революция. Оперативники сегодня больше предпочитают просиживать свои зады и всю работу возлагают на подслушивающие и подсматривающие устройства, вместо того чтобы работать ногами и головой. Но мой нынешний шеф свято верит в могущество современной технологии. — Он передернул плечами. — Мы слышали, как Уоллинг выходил обедать. Потом мы засекли, как он вернулся к себе в контору на четвертом этаже. Во всяком случае, наш штатный слухач решил, что это Уоллинг. Ну и теперь ясно, что он лопухнулся.

— Естественно! Парня схватили, пока он поднимался по лестнице, выжали из него максимум информации, а вместо него в контору заявился другой и принимал меня. И кто же этот самозванец?

Лес не ответил. Я взглянул на него и сказал:

— На тот случай, если вы плохо разглядели его в свои окуляры, сообщаю: росту в нем пять футов девять дюймов, вес около ста пятидесяти фунтов, лет сорок пять. Жесткие волосы и усики, как у этого бедолаги, но волосяной покров, разумеется, легко изменить. Его наиболее важная примета: глаза. Мутно-серые. Кто бы он ни был, он сыграл свою роль блистательно. Не шибко смелый — во время потасовки проку от него было мало, а как только началась стрельба, он и вовсе дал стрекача, — но актер и впрямь талантливый. Он прочитал мне целую лекцию по генеалогии, точно это главная страсть его жизни. Признаюсь: он меня купил с потрохами, но я верил ему лишь до момента появления на сцене его сообщника, который мне показался уж чересчур зловещим для настоящего негодяя.

Лес задумчиво оглядел меня.

— Ну, и ты по-прежнему будешь утверждать, что прибыл в Лондон только с целью провести медовый месяц? А, старина? Даже после этой попытки тебя убить?

Вспомнив валяющийся на лестнице шприц, я начал что-то лепетать про то, что я, мол, и не уверен, что меня намеревались убить— по крайней мере, сразу. Само наличие шприца, готового к употреблению, скорее свидетельствует о попытке похищения. Ведь есть масса более простых способов устранить человека, нежели пытаться вколоть ему иглу. Но с помощью шприца очень легко усыпить жертву, предварительно оглушив ее ударом по затылку. Все зависело от того, конечно, что в шприце, но я припомнил, скольких исчезнувших агентов потом обнаруживали мертвыми. Впрочем, я не должен был располагать подобной информацией…

Я усмехнулся, глядя на своего британского коллегу невинными глазами.

— А ты по-прежнему будешь утверждать, будто позвонил мне только лишь с целью поздравить с женитьбой и предложить автомобиль, а, старина? — Он смутился и ничего не ответил. Я продолжал: — Ну, ладно, выкладывай, кто этот парень?

На что Лес достаточно твердо заявил:

— Ну если ты уверяешь, что находишься здесь не по делам службы, тогда я должен сказать, что не уполномочен вести…

— Конечно-конечно, — перебил я его. — Но это не так уж и важно. На него наверняка что-то есть в нашей картотеке. Мне надо только передать в Вашингтон по телефону его приметы, и если… Погоди-ка! — Я все еще размышлял над личностью имитатора. — Убери усики и нервическое подрагивание рук, прибавь короткие седые волосы, добавь фунтов двадцать — и кого же мы получим? Ты не помнишь такого умника по имени Бэзил?

— Бэзил мертв! — Лес кривил душой. Он просто произнес эти слова, чтобы услышать, как они звучат. Он всегда чуточку перебарщивал — для своего же блага. — Полтора года назад Бэзила казнили в Москве за то, что он предал дело партии.