Сеятели тьмы

Наступило лето. Последнее лето перед окончанием войны. Убуката стал брать с собой Олю на прогулки. Они ездили на Солнечный остров на реке Сунгари. В отпускные дни он имел право носить гражданскую одежду, в ней он чувствовал себя свободнее. Они ездили на этот остров, который словно был создан для удовольствий, купались там, катались на яхте. Вскоре они сблизились.

Когда война подошла к концу, Убуката не захотел, чтобы эти быстро промелькнувшие летние дни остались просто забавой. Воспользовавшись паникой, поднявшейся в отряде, Убуката бежал и укрылся у Оли. Её старая мать к этому времени умерла.

Выслушав рассказ приятеля, Тэрада сказал:

— Я всё понял, постараюсь вам помочь.

Он почувствовал, что просто обязан помочь скрыться Убукате и Оле, которых судьба свела в столь необычное время. Вместе с Убукатой он отправился на квартиру к Оле. Когда Тэрада увидел её, ему ещё сильнее захотелось им помочь — она была на четвёртом месяце беременности. Было очевидно, что долго они оставаться здесь не смогут.

Многие русские эмигранты получили советское гражданство. Тех же, кто сотрудничал с японцами и маньчжурскими властями, предавал своих соотечественников, интернировали и вместе с японскими военнослужащими Квантунской армии отправляли в Сибирь.

И тут Тэраде вспомнилось одно обстоятельство. В Мукдене начиналась эпидемия чумы, и в харбинский Комитет помощи беженцам приезжал оттуда представитель вербовать людей для борьбы с эпидемией. Если им втроём удастся добраться до Мукдена, где у Тэрады много знакомых и друзей, там-то уж они как-нибудь выпутаются.

Через несколько дней группа сотрудников противоэпидемического отделения, получив разрешение советских военных властей, погрузилась я санитарный вагон в эшелоне, направлявшемся в Мукден. В составе этой группы были Тэрада, Убуката и Оля, одетая в белый халат и ехавшая под видом медсестры. Из Мукдена Убуката с Олей вскоре перебрались в Дальний. Дело было в том, что у Убуката появилась возможность устроиться судовым врачом на санитарный транспорт, который должен был отплыть из Дальнего в Японию раньше, чем пароход с репатриируемыми японцами. Тэрада оставался в Мукдене. Здесь он под руководством бывшего профессора Мукденского университета вёл работу по борьбе с эпидемическими заболеваниями, в том числе и с чумой. Однако спустя некоторое время он был пойман как скрывавшийся японский офицер и отправлен в Сибирь.

В Дальнем, родив дочку, жена Убукаты заболела родильной горячкой. Ни сульфамидных препаратов, ни антибиотиков тут не было, и она умерла. Убуката с новорождённой в санитарном транспорте отправился на родину. Об этом Тэрада узнал лишь впоследствии, когда из Сибири вернулся в Японию.

Тэрада закончил свой рассказ, Кохияма сказал:

— Когда думаешь об Эмме, начинаешь понимать, что такое превратности судьбы. Но согласитесь, что вся эта романтическая история вашего приятеля отнюдь не похожа на чистую любовь.

— Почему?

— Очень просто. Ведь тот молодой человек был ещё жив, а он обманул девушку, сказав ей, что её жених умер. И я не верю, что он сделал это в её интересах. Скорее, он преследовал собственные интересы. Он сам добивался этой девушки, и это ему удалось.

Когда Кохияма подумал о том, что всё-таки Эмма воспитана Убукатой, ему стало как-то неловко за свои слова. И всё же он не мог подавить в себе желание возражать Тэраде.

— Нет, вы не правы, — ответил Тэрада. — Как же можно говорить, что Убуката решил просто позабавиться? Ведь он так и остался вдовцом, больше не женился и воспитывал дочь.

— Всё это, конечно, хорошо, но у меня, Тэрада-сан, такое чувство, что вы что-то приукрашиваете.

СУМАСШЕДШАЯ НОЧЬ

1

Третьи сутки пребывания в изоляторе. День выдался пасмурный, ветреный, холодный, и никто не выходил даже на прогулку во двор.

Кохияма сидел в гостиной и листал случайно оказавшуюся под рукой медицинскую книгу.

Среди газетных корреспондентов встречается тип людей, которых можно было бы отнести к своего рода «пассивным нигилистам». Они нелегко сближаются с людьми, их мало привлекают события повседневной жизни, но зато они проявляют исключительную активность, загораются, как только речь заходит о необычных происшествиях и сенсациях.

К такому типу людей принадлежал, по-видимому, и Кохияма. Свою внутреннюю, растущую с каждым днём неудовлетворённость он заполнял интересом к разного рода необычным явлениям внешнего мира. Здесь, вероятно, сказывалась склонность современного человека в той или иной мере жить самообманом, всё больше возрастающая по мере развития радио, телевидения и других средств массовой информации.