Сеятели тьмы

Однако когда Кохияма оказывался вовлечённым в действительно серьёзные события и становился их участником, он чувствовал желание бороться не за страх, а за совесть, как бы наверстать упущенное. Его юные годы совпали с периодом, когда мощная волна выступлений против так называемого японо-американского пакта безопасности, встретив ожесточённое сопротивление, резко пошла на убыль. И Кохияма стал сомневаться в том, во что раньше так верил. Нельзя сказать, чтобы ему была чужда бравада; происшествие, в которое он был вовлечён, начинало казаться ему событием более серьёзным, чем прежняя борьба против договора безопасности.

— Что это вы штудируете? — насмешливо спросил вошедший в комнату Катасэ.

Этот человек с самого начала был неприятен Кохияме. Правда, он мог стать его союзником в борьбе против Тэрады, но у Кохиямы не было никакого желания иметь Катасэ своим союзником. Уж слишком откровенной была его позиция — этот карьерист сам хотел завладеть результатами исследований Убукаты. Потому-то он так рьяно и натравливал против Тэрады слабохарактерного Муракоси. Пожалуй, это было вполне в духе нового поколения.

— Если вас интересует, — сказал Катасэ, — проблема чумы, то насчёт себя вы можете не волноваться. Первая опасность для вас миновала.

— В самом деле?

Катасэ горделиво посмотрел на Кохияму и, явно желая блеснуть своей эрудицией, пояснил:

— Наиболее опасная форма чумы — лёгочная. Она передаётся капельной инфекцией через воздух — с мелкими брызгами при кашле или разговоре с больным. Её симптомы: внезапное повышение температуры, иногда до сорока, а то и до сорока двух градусов. Потом появляется озноб, головокружение, рвота, бред, безотчётный страх, и в течение 3–4 суток больной погибает. Симптомы чумной пневмонии обнаруживаются на второй день после заражения, и протекает она стремительно. А вы здесь уже третий день. Так что всё в порядке.

Катасэ говорил гладко, без запинки, словно это был старательно вызубренный урок. Возможно, медику так и полагается, ведь к медицине нельзя ограничиваться какими-то главными, основополагающими знаниями. Эта наука покоится на опыте, наблюдениях предшествующих поколений. Поэтому хорошим врачом может стать только тот, кто сумеет всё это усвоить. Впрочем, хотя Катасэ и был ему неприятен, Кохияма не мог не отметить, что врач он, по-видимому, неплохой.

— Но вы говорите, что миновала лишь первая опасность? А что это значит?

— Это значит, — ответил Катасэ, — что существует ещё бубонная и кожная чума. Они возникают от укуса заражённой крысиной блохи. При бубонной чуме увеличиваются лимфатические узлы. Кожная форма чумы характерна образованием на месте укуса заражённой блохи пузырька, наполненного сероватой жидкостью. В обоих случаях образуются нагноения, язвы, которые открываются и при кожной чуме превращаются в чёрные пятна, поэтому, вероятно, чуму в народе и называют «чёрной смертью».

— Значит, эти формы по сравнению с лёгочной протекают менее активно?

— Да, они развиваются медленнее. Это не значит, что они менее опасны, но тут хоть есть время помочь больному: в запасе целая неделя.

— Следовательно, пока миновала только первая опасность, остальное ещё впереди?

— Мы сейчас самым энергичным образом занимаемся истреблением грызунов и насекомых. Так что не падайте духом!

— Отрадный факт! — усмехнулся Кохияма. — Скажите, а вы не могли бы прочитать мне теперь коротенькую лекцию по поводу исследований господина Убукаты о наследственной устойчивости бацилл?

— Вы полагаете, что это имеет отношение к чуме? Во всяком случае, я ничего об этом не знаю. Ведь я был у него всего-навсего скромным помощником. Кое-что, наверное, мог бы рассказать Тэрада-сан. Но из него не вытянешь ни слова.

Катасэ явно уклонялся от ответа. Чувствовалось, что его так и подмывал» сказать: «И вообще теперь за всё здесь отвечает Тэрада, вам следовало бы по-настоящему взяться за него».

— Кстати, доктор Канагаи сегодня не приедет.

— А что толку от его посещений! — сказал Кохияма. — Он не успевает взглянуть на наши физиономии, как тут же мчится назад, словно за ним гонятся.

— Сегодня я его замещаю, — сказал Катасэ.

— А разве в этом есть необходимость?

— Да, Эмма… — замялся Катасэ и быстро направился к двери.

— А что с ней?

Утром Эмма пила кофе с Тэрадой и Кохиямой и с тех пор больше не показывалась.

— Вчера ночью её укусило какое-то насекомое, и на коже остался след. Я не думаю, чтобы это был укус чумной блохи, но кто знает.

Бросив на ходу эти слова, Катасэ поспешно зашагал по коридору. Кохияма остался в гостиной. Наконец ему надоело читать, и он отложил книгу в сторону. Неужели Эмма заболела чумой? Ведь ей наверняка ввели максимально возможную дозу противочумной вакцины. Но иногда заболевают чумой и люди с достаточно иммунизированным организмом. Не говоря уже о том, что и при введении вакцины профилактический эффект отнюдь не является абсолютным.

Мысль о том, что Эмма заболела чумой, была для Кохиямы невыносимой. Он уже знал незавидную историю её появления на свет. Неужели она снова стала игрушкой в руках судьбы!