Сейф для семейных тайн

Они разделись и, так как уже прозвенел звонок, сразу пошли на места. Бойкие девушки-разносчицы все еще ходили по рядам. Панин накупил всего, чего только можно. Наконец свет потушили, и заиграл оркестр. И тут Лариса почувствовала слезы на своих глазах. Вдруг вспомнилось детство. Эта обстановка… Она такая… Нет. Только не плакать, а то Гоша будет смеяться. Надо взять себя в руки.

Он сидел задумавшись. Сегодняшняя встреча его сильно напугала. Неужели им что-то известно? И как они до этого дошли? Ведь никто из родных, в принципе, ничего не знал. И как им в голову пришло проверить там?

Но держался он, кажется, хорошо. Потом даже поговорили довольно мило. Возможно, он сумел усыпить бдительность этих сыщиков. Но тревога все равно не покидала его. Надо что-то предпринять.

Но что? Изменить что-либо довольно трудно. Если только заставить замолчать людей, которые в курсе дела? Но если он сделает это, тогда все станет понятно. Очень даже понятно. Нет, следует просто ждать и надеяться, что они больше туда не сунутся. Он ведь дал понять им, что ничего особенного в коллекции Ведерского не было.

Молодой человек включил настольную лампу, вынул свой кляссер и посмотрел на нее. Какая она все же маленькая. Но сколько судеб она сломала и разбила!

Никогда раньше он не думал, что может заняться коллекционированием. А вот случилось такое. И теперь это смысл всей его жизни.

Все будет хорошо. Он сумеет переждать этот опасный период, а потом уедет куда-нибудь. И, возможно, бросит это дело. И действительно. Что толку хранить у себя такое сокровище? Можно удачно продать марку и зажить припеваючи. Вдалеке отсюда, где тебя никто не знает. Зажить нормальной, полноценной жизнью.

Может, подкинуть Котовой какую-нибудь другую версию? Пусть она забудет про клуб филателистов. И вообще, какого черта она взялась распутывать это преступление? Надо же, какая упорная. Милиция ни за что бы не стала проверять такие мелочи. А этой все надо.

Так хорошо все шло. И что теперь? Из-за этой бабы может рухнуть все, чего он добился. Все, ради чего он пошел на такой непростой поступок.

Только сегодня утром настроение было замечательным. Казалось, что все скоро кончится. Но… Эта Лариса Викторовна прямо как заноза. А может, будет лучше всего, если с ней что-либо случится? Тогда уже никто не будет заниматься Ведерским.

Только надо все хорошенько продумать. Ведь тогда будут искать того, кто ее убил. Значит, надо сделать так, будто произошел несчастный случай. Но вряд ли она может «покончить с собой». В это никто не поверит. Слишком уравновешенная особа.

У нее есть машина. Это один из вариантов. А потом, и на улице может случиться что угодно. Эх, как жаль, что все так получилось. Но надо на самом деле решить этот вопрос. Завтра же он позвонит Котовой и узнает ее план действий. И если она не оставит филателистов в покое, тогда нужно будет предпринимать срочные действия.

Решив оставить все пока на самотек, молодой человек поужинал и пораньше лег спать.

Глава 21

Котова вернулась поздно, но в коридоре тотчас появилась дочь.

— Мам, привет, — выбежала Настя из кухни. — Тебя чего так долго не было?

— Задержалась по делам. — Лариса опешила.

Конечно, она знала, что будут спрашивать, где она пропадает, но так и не придумала подходящего ответа.

Ей стало стыдно. Она очень не любила, когда приходилось врать. Впрочем, ведь можно было ответить, что была со знакомым в цирке. Никто бы и не подумал ничего плохого. Ну подумаешь, сходила мамочка в цирк. Значит, соскучилась. Значит, стоит приобрести ей билеты в планетарий или в театр кукол «Теремок».

— А я сегодня на семинарском занятии отличную отметку получила, — похвалилась дочка.

— Я очень рада. Папа дома?

— Дома. Только он спать ушел. Говорит, устал. Но ты можешь сама догадаться, от чего он так устает.

Котова вздохнула. Все понятно. Евгений, похоже, сегодня подшофе. Или покруче, раз сразу в кровать лег. Так оно и лучше. Совершенно не хочется ничего ему объяснять и рассказывать.

— Ты поела? — спросила Лариса.

— Да. А ты хочешь? Там еще осталась гречневая каша с котлетами, — предложила Настя.

— Нет. Я тоже поела. Я сразу спать.

Котова поцеловала дочь и поднялась наверх.

Лариса набрала в ванну воды, добавила пены и легла. Надо было думать о деле, но не получалось. В голове прокручивались слова, которые говорил ей Гоша.

А говорил он, что она интересная, красивая, но, правда, чуточку вредная. Но и это хорошо.

Георгий временами становился грустный, и Котова прекрасно понимала, почему не может у них ничего быть. Обоим ясно. Но обоим хочется.

Лариса вдруг поняла, как она несчастна.

«Ну почему я не могу жить так, как хочется мне? Мою собственную жизнь прожить, как мне надо? — Она даже слезы не вытирала, и они легко текли по щекам, размазывая еще не смытый макияж. — Кому нужна моя верность? Мои принципы и ценности? Вот расстанусь я с Паниным. И что? Что в жизни еще хорошего будет? И будет ли вообще? Неужели я живу только для того, чтобы, раз сделав ошибку, все время мучиться? Неужели я не в силах изменить свою жизнь? Боюсь? Или просто лень-матушка?»