Сейф для семейных тайн

Семен Александрович говорил мне, что с этим человеком они были хорошими друзьями. Тот уехал за границу жить, а потом у него умерла жена, которая и оставила ему в наследство, кроме огромного дома и счета в банке, небольшой альбомчик с марками. А так как товарищ ими не увлекался, то, когда приехал погостить в родные края, передал марки Ведерскому. — Бушницкий замолчал. Он достал носовой платок и принялся тщательно протирать очки.

— И что дальше, Серафим Антонович?

— Семен получил эти марки и загорелся с новой силой. Только теперь он хотел собирать не обычные, а редкие марки. Но знаете, они потому и редкие, что их просто так на улице не купишь. И дело не только в деньгах. Некоторые коллекционеры просто не хотят с ними расставаться. Ни за какие суммы. И Семену не очень везло.

— Но у него все равно имелись некоторые? — напомнила Котова про подарок.

— Вы понимаете, они были дорогими, но ведь марки ценятся не только за это. Здесь важны и тематика, и тираж, и год, и наличие каких-то особых пометок или ошибок, как мы их называем. Тонкостей очень много.

— Но… Нет, простите, я вас перебила, — передумала спрашивать Лариса.

— Вот я и подхожу к самому главному, — загадочно улыбнулся Бушницкий. — Около полугода назад у нас проводился аукцион. На нем была выставлена очень, повторяю — очень ценная марка. Она английская, но это не самое главное. На ней была неправильная надпись под изображением. Просто смешно. Был изображен один мост, а подпись сообщала, что другой. Ошибку сразу стали исправлять, марки изымались из обращения и уничтожались. Хорошо, что тираж был небольшой. Но несколько штук все же в мире осталось. И вот у нас оказалась такая марка.

— Вы хотите сказать, что Семен Александрович приобрел эту дорогую марку?

— Да. Именно к этому я вас и веду. Он заплатил большую сумму, я даже не скажу вам какую, чтобы не расстраивать. Но, видно, у него была такая возможность — торговался до последнего. И у него даже сомнений никаких не было. Как только он увидел эту марку, то влюбился в нее с первого взгляда.

Котова только пыталась догадаться, какие чувства можно испытывать к марке, но у нее не очень-то получалось.

— Отлично. Вы могли бы посмотреть кляссеры Ведерского и сказать, есть ли там эта марка?

— Без проблем.

Котова почувствовала подъем сил и энергии. Тогда она сейчас позвонит дочери Ведерского и попросит привезти кляссеры. Нет, лучше сама ее привезет с ними. Так будет быстрее.

— Можете не торопиться. Я здесь до самого вечера, так что успеете. С нетерпением буду вас ждать, — довольно произнес Серафим Антонович, а потом наклонился и продолжил тихо: — Вы думаете, что Семена Александровича убили из-за нее?

— Не знаю пока. Но ведь такое может быть?

Старичок только утвердительно кивнул.

— А вы мне скажете, кто еще хотел купить эту марку? — серьезно посмотрела на него Котова.

— Приходите. Я все вам скажу.

Лариса вылетела на улицу в распахнутом пальто. Щеки ее пылали, глаза блестели. Она села в машину и поехала к Ольге. По дороге Котова позвонила Лариной.

— Оля, хорошо, что ты дома. Я сейчас к тебе подъеду. У нас срочное дело, только прошу — не говори никому ничего.

— А кому — никому? — удивилась Ларина.

— Вообще никому. Если, к примеру, тебе кто угодно позвонит или придет, ничего о нашей встрече не говори, но помни, что тебе нужно будет уйти со мной.

— Ладно.

Котова доехала до Ольги.

— Никто не звонил? — спросила она.

— Звонил Егор.

— И что?

— Спрашивал, можно ли посмотреть марки, что оставил отец. Я сказала ему, что сегодня не могу, занята, а завтра позвоню ему и приглашу.

— Отлично, — кивнула Лариса. — Это очень хорошо, что ты с ним на завтра договорилась.

— Почему хорошо?

— А потому, что сейчас мы поедем к филателистам и смотреть будут они. Один из них. А Кондаков не настаивал?

— Не очень. Он сказал, что хотелось бы сегодня. Будто вы, Лариса Викторовна, хотели узнать, не пропало ли что из коллекции.

— Но ты ничего про меня не сказала?

— Вы не велели мне, я и молчала. Хотя хотелось сказать, что вы ко мне сейчас приедете.

Котова подумала о Егоре. Это выглядело подозрительным, с одной стороны, но с другой — он на самом деле просто мог хотеть посмотреть альбомы. Помочь.

— Ладно. Поехали, заберем марки, а потом к Бушницкому, — сказала Лариса.

Котова и Ларина поехали на квартиру Ведерского. Ольга прошла и взяла марки. Лариса еще раз просмотрела кляссеры.

— Меня смущает эта последняя страничка. И нет ни одной марки с мостом. Тебе отец не говорил, что примерно с полгода назад он купил ценную марку с изображением моста?

— Ничего не говорил. Но я припоминаю, что он ходил такой довольный, — задумалась Оля. — Хотя он же знал, что меня они не интересуют.

— А с Кондаковым он мог поделиться этой новостью?

— Откуда же мне знать? Впрочем, они были большими друзьями, и Егор к тому же мог оценить. Так что очень может быть.

Котова некоторое время сидела молча, а потом завела машину и поехала.

— Как тебе Кондаков? — спросила она у Ольги.

— Как понять? — переспросила Ларина.

— Ну что ты можешь сказать о нем как о человеке?

— Я не очень хорошо его знала, — ответила Оля.