Сэйв

Полная луна сияет крупным шаром на синем небе, освещая часть конусообразной верхушки дома, тянущейся куда-то в темноту. Мы притормаживаем в потоке автомобилей, и я замечаю справа от нас фургончик.

– Знаешь, а это даже забавно, – фыркаю я, увидев на баре у его дома светящийся значок хот-дога.

– Что именно?

– Ты называешь меня Булкой, но при этом на дух не переносишь глютен.

Мэттью улыбается.

– Я просто хочу, чтобы мой организм был мне благодарен за то, чем я его пичкаю. Не собираюсь употреблять всякий мусор вроде фастфуда.

Вскидываю бровь.

– То есть ты никогда не ел знаменитых нью-йоркских хот-догов?

Мэттью ловит мой взгляд и смотрит на красный фургончик со стритфудом, расположившийся прямо у его дома, а затем издает стон.

– Булка, только не это!

– Чтоб ты знал, я тоже слежу за питанием. Но за сегодня мы сожгли очень, очень, о-о-о-очень много калорий. И я считаю, что мы заслужили. – Дую губы и смотрю на него взглядом голодного котенка, пока он смеется.

– Напоминаю, что пару минут назад мы говорили о переедании, Эмили.

– Да-да, еще скажи, что это грех.

Он закатывает глаза.

– Вообще-то, да.

– А что насчет прелюбодейства? – хмыкаю я. – Сколько женщин у тебя было? Как много раз ты грешил?

– Боже, хот-дог так хот-дог. – Мэттью мотает головой в стороны, и я начинаю хохотать, когда он паркуется возле фургончика.

Мэттью

Каштановые волосы Эмили блестят в ярком свете фонаря, пока она любуется огоньками Манхэттена вокруг нас. Она сидит на деревянном стульчике с красной подушкой и держит в руках стакан с вишневым пуншем. Ее прекрасные изумрудные глаза сияют тысячами искорок, а пухлые губы расплываются в улыбке. И я не могу оторвать от нее взгляда.

Какая же она привлекательная.

– Не могу поверить, что ты уговорила меня.

– Мне даже не пришлось, – улыбается она. – Ты сам решил проигнорировать вопрос о женщинах и заткнуть себе рот хот-догом.

Издаю смешок.

– Хот-дог нереальный.

– Я же говорила! – восклицает она и делает глоток горячего напитка.

– Но боюсь, мой организм не скажет мне «спасибо».

– Твой организм будет очень занят, едва мы перешагнем порог квартиры, так что я бы на твоем месте не переживала на этот счет.

Улыбаюсь, когда она прикусывает губу, а затем подаюсь вперед и притягиваю к себе для поцелуя. Коротко касаюсь ее губ своими, тут же проникая языком внутрь и смакуя сладостный вишневый вкус, пока она тихо стонет, отвечая мне взаимностью.

Но через мгновение она все-таки отрывается от меня и сразу же смущенно отводит взгляд.

С моих губ срывается смешок.

Удивительно, как она может быть одновременно стеснительной и сексуальной.

– Так ты действительно живешь в Нью-Йорке и ни разу не пробовал местных хот-догов? – вскидывает бровь она.

Отрицательно качаю головой.

– Как это возможно?

– Если ты не заметила, я редко нарушаю свои жизненные принципы.

– Правда? – фыркает она. – Потому что, если я не ошибаюсь, ты ненавидишь, когда кто-то спит в твоей постели.

Теперь фыркаю я.

– И ты не пичкаешь организм всяким мусором, – кивает она головой в сторону трех оберток от хот-догов, которые я только что проглотил. – А еще ты вроде не встречаешься с девушками.

– Видишь, к чему приводит зависимость.

Она улыбается.

– Ты давно живешь в Нью-Йорке?

– Три года.

– Ну хотя бы «Кровавую Мэри» ты за три года пробовал?

Вскидываю бровь и переспрашиваю:

– «Кровавую Мэри»?

– Господи, Мэттью, ты живешь в Большом яблоке несколько лет, но до сих пор не стал ньюйоркцем! – восклицает она и подрывается со стула. – Ты не оставляешь мне другого выбора, кроме как показать тебе все достопримечательности города.

– И куда мы пойдем?

– Пить лучшую «Кровавую Мэри» в городе.

Смеюсь и встаю следом за ней, чтобы переплести наши пальцы и последовать в сторону Таймс-сквер.

Манхэттен сияет множеством ярких лампочек, пока мы с Эмили идем по многолюдному тротуару. Она рассказывает мне, почему Нью-Йорк прозвали Большим яблоком, как появилась «Кровавая Мэри» и по какой причине хот-доги являются национальной едой коренных жителей. Поражаюсь тому, что ее мозг напоминает путеводитель для туристов.

– Откуда ты столько знаешь про Нью-Йорк? – интересуюсь у Эмили я.

– Я уехала отсюда, когда была совсем ребенком. И много лет прожила в Колорадо. Так что у меня было достаточно времени, чтобы изучить город моей мечты от и до, пока я не смогу сюда вернуться. А вот почему ты ничего не знаешь об этом потрясающем городе – это вопрос.

Фыркаю.

– Нью-Йорк никогда не был моей мечтой.

– Даже если так, в него невозможно не влюбиться! – Она взмахивает свободной рукой, намекая на волшебство огоньков города.

– Я не буду с тобой спорить, Булка. Просто я никогда не гулял вот так по ночному городу.

Она поворачивается ко мне, и мне становится смешно от ее удивленного выражения лица.

– Ты странный.

Смеюсь.

– Будь я нормальным, тебе было бы со мной скучно.

– А мне прям так весело. – Улавливаю в ее голосе нотки сарказма, и с моих губ слетает смешок.

– Булка, я самый веселый человек на планете.

Эмили скептически смотрит в мою сторону, и я начинаю громко смеяться.

– И чем же плох Нью-Йорк? – допытывается она.