Сехеннские приключения

– Ты расскажешь, – Тамейн порывисто шагнул к ней, выхватывая оружие. Гнев смыл робкий укор совести. – И не думай, что защищена. Право, пусть ты и волшебница – мой меч быстрее!

– Да? – Хидека по-прежнему смотрела в провал.

– Я – один из лучших мечников Касситерии, – совершенно искренне сказал принц. – Мало кто из людей способен опередить мой клинок.

– Мало кто из людей, – задумчиво повторила Хидека, и прямо посмотрела на Тамейна.

Казалось, гора рухнула ему на плечи. Невидимая тяжесть бросила принца на колени, вдавила в шершавый камень; меч словно сравнялся весом с целым островом. Дыхание перехватило, кости затрещали.

Хидека стояла спокойно и неподвижно, опираясь на трость. И во вспышке внезапного озарения Тамейн осознал, что пальцы на набалдашнике сжимаются подобно когтям. А отблески огня выхватывают тень Хидеки на каменной стене, тень, которую даже пламя неспособно раздуть до таких размеров.

И вместо шали на плечах она расправляет исполинские крылья, пронизанные серебряными отблесками.

– Карраг, – прошептал пересохшими губами Тамейн. – Карраг де Хирийохт.

– Умный мальчик, – скрипуче похвалила Хидека. – И даже имя произнес почти правильно, молодец.

Она не отрывала взгляда от принца, и тот чувствовал, будто его сжимает океанская пучина. С огромным трудом он смог выдавить:

– Но ведь Мириас…

– Убил меня? Построил Сэвеллон из моих костей и сердца? Так говорят. Так говорит любая легенда об Острове Героев.

Хидека – Карраг – негромко рассмеялась.

– И это даже почти правда. Почти – потому что, вздумай мы и впрямь сразиться, моря бы кипели, а горы обращались в прах. Нет, Мириас в самом деле встретил меня. И остановил. Только не клинком или волшебством, а словами.

Она наклонила голову – странным, нечеловеческим движением, вытянув и изогнув шею.

– Мы, драконы, чувствуем чужие истории и видим их. И Мириас был из таких – человек-история, человек-легенда. Я не могла этого не увидеть, не могла не заинтересоваться. Не могла не заговорить с ним, желая сокрушить его историю своими словами и волей.

Повисла тишина, нарушаемая лишь треском огня.

– У меня не получилось, – упали слова. – Я не смогла подавить его дух, хотя от моего взгляда падали на колени многие.

Она смерила Тамейна взглядом. Сквозь тяжесть пробилась обида, но тут же угасла. Все-таки не зазорно быть слабее Мириаса Великого.

– Была битва. Не огня и волшебства, другая. Когти парадоксов и посох доводов. Огонь аргументов и плетение воли. Гром и взрывы идей. И этот бой изменил нас обоих. Впервые в жизни я поняла, какой силой духа может обладать человек, а Мириас… А Мириас создал новый замысел. Иногда мне казалось, что он способен черпать вдохновение откуда угодно, – сухой смех Карраг походил на треск камня. – Я до сих пор не понимаю, как именно он мыслил. И как из противостояния с одной из Древних он вынес идею убежища для героев.

Язык едва ворочался, слова казались острыми камнями во рту, но Тамейн все же сумел выдохнуть:

– Так Сэвеллон…

– Никаких хрустальных лож и долгого сна, – хмыкнула Карраг. – Это жизнь. Спокойная жизнь, которой героям так не хватает. Дом. Семья. Радость, которой никто не угрожает. Да, они здесь – и Адрейя-Ветер, и Этрик Пламенеющий, и ваш Аркен Золотой Меч, и Джетанна Свет, и многие другие.

– Мириас…

– Нет, – в бездонных глазах Карраг на миг мелькнуло сожаление. – Его здесь нет. Кости и сердце, да? Так и было. Я остаюсь на этом острове, я – его кости, его сила, часть и опора его истории. Мириас же вдохнул в Сэвеллон суть и дух, расстался со своей силой и жизнью ради того, чтобы он возник. О, он не умер мгновенно – он был слишком умен для того, и слишком хорошо понимал правила историй. Сделал все, что нужно, и ушел в странствие, из которого не вернулся. А вот многие другие пришли сюда, следуя снам, которые посылали оставленное им волшебство и моя мощь.

– Но почему? – Тамейн сумел приподняться. – Ну и что толку, если они здесь просто живут крестьянской жизнью?

– Крестьянской? А ты попробуй оценить эту жизнь, когда вся остальная состоит из битв, крови и опасностей. Ты еще молод. Ты еще не понял, сколько шрамов на плоти и душе каждого героя.

Карраг отвернулась и посмотрела на огонь. Тамейн ощутил, как тяжесть постепенно спадает с плеч. С трудом поднялся, почти не чувствуя сжимающих меч пальцев.

– И они здесь живут вечно? На твоем острове, в твоей клетке, «спокойной жизнью»? – принц шагнул вперед. – А если я не позволю этому длиться?

Карраг резко повернулась.

Взгляд швырнул Тамейна на стену, распластал по ней и вдавил в острые камни. Задохнувшись, принц ощутил, как снова трещат кости, едва ли не рвутся мышцы, а кожа разогревается.

– Не позволишь?

Старческий голос налился силой, рокотом лавины и бешенством бурной реки, отдаваясь по пещере многократным эхом.

– Ты мне не позволишь? Ты – мне? Мне, четвертой из детей Отца Драконов, первородному огню?

Казалось, она стала выше. Тень на стене выгнулась, расправляя крылья; сверкнули темные клыки.