Секрет

Папа возвращается спустя несколько часов. Он страшно зол: уже знает, что я потерял товар. Говорит, что нужно во что бы то ни стало найти, потому что если кто-нибудь использует, долго не протянет. Очевидно, цену надо снизить еще, потому что парень, который его сделал, перепутал соотношение составляющих. Поэтому папа так дешево купил. Хотел, чтобы я доставил надежному человеку и тот посмотрел, что может получиться. Папа недавно продает наркотики и еще плохо разбирается в деле. Говорит, что перевозить девушек становится очень опасно, а наркотики гораздо легче спрятать, если что-то пойдет не так. Вру, что оставил пакет в кармане пиджака, в доме друга, и он верит. По крайней мере, думаю, что верит.

Папа сидит в гостиной, перед телевизором. Велит вместе с ним посмотреть поединок боксеров, который будут показывать позже, так что выйти из дома не удастся. Знаю, что сестра не издаст ни звука, потому что папу боится больше, чем меня, но начинается дождь. Переживаю из-за шума в сарае. Дождь будет стучать по рифленой металлической крыше, мешая спать. Хорошо, что хотя бы можно укрыться бархатной шторой.

Полицейские рыщут вокруг клуба, потому что нашли тело Моники. Мне удалось вернуть почти весь товар: пакет оказался в кармане у Джорджа, на работе. Если бы папа узнал об этой истории, то страшно бы на меня разозлился. Пока придется потерпеть, но я ничего не прощаю и ничего не забываю. Джордж думает, я не знаю о том, что он был с Моникой. Прежде чем убью, заставлю узнать, что знаю.

На время следствия папа свернул все деловые операции. Брат подозревает его больше обычного, но папа надеется, что дядя Элиас лишь предоставит ему намного больше шансов. Прощение редко бывает безусловным. Дядя Элиас запретил нам связываться с полицией. Папа говорит, что влиятельный друг обещал замять смерть Моники, только кто-то должен принять на себя вину. Мне ясно, что весь жар должен сгрести Джордж, однако папа, кажется, считает лучшим вариантом Кинкейда. Дело в том, что Кинкейд никого не боится, и потому папа ему не доверяет. Он вообще не доверяет тем, кем не может манипулировать; если задуматься, достаточно странно.

Болван не любит дядю, не выполняет его приказ насчет полиции и даже пытается приставать к полицейской леди. Появляется Кинкейд и отрезает ему палец. Еще ни разу не видел Болвана таким испуганным; довольно забавно. Он буквально помешан на этой женщине и твердит папе, что ее надо убрать, а заодно и Кинкейда. Все эти люди носятся с секретами друг о друге и выглядят малыми детьми. Никто никогда не узнает моих секретов.

Глава 40 Перевод

Плимут, два года назад

Дин Кинкейд сидел в камере в ожидании адвоката. Все тело мучительно болело от побоев: сначала били греки, а потом били полицейские – после того как обнаружили в его гостиной истекающую кровью Имоджен Грей. На протяжении долгих часов не давали даже глотка воды. Он не знал, сколько здесь сидит. Удивительно, как искажается и теряется время, когда надолго остаешься в одиночестве, да еще взаперти. Он даже не знал, что случилось с Имоджен. Гнев сжигал и разъедал душу; терзала собственная беспомощность, мучила полная утрата контроля. Впервые появился страх потери. Давным-давно, в юности, Дин испытал подобное чувство и потому никогда не вступал в глубокие отношения. Считал эмоциональную зависимость признаком слабости.

Проклинал себя за переживания, за беспокойство о состоянии Имоджен. Любовь нахлынула без предупреждения, и он пугающе быстро ее принял. Даже не попытался скрыть. Всегда знал, что чувства до добра не доведут. Так и случилось. Надо было оставаться холодным, как камень.

Щелкнул замок; дверь открылась. Констебль проводил в кабинет допросов. По пути, в общей комнате, Кинкейд увидел напарника Имоджен, детектива Брауна: тот неподвижно сидел за столом, тупо уставившись на телефон.

– Детектив Браун! – окликнул Дин громко. – Как она? Убита?

– Уберите его отсюда! – сердито приказал констеблю начальник, старший детектив-инспектор Стэнтон.

Детектив Браун взглянул с ненавистью, отвращением и презрением. Дин легко прочитал его мысли: Кинкейд сядет за все, что произошло с Имоджен и барменом Джорджем. Забавно, что после стольких лет безнаказанности вдруг собрались упечь за преступление, в котором не было ни капли его вины.

Он не солгал Васосу, сказав, что однажды тот перестанет существовать, потому что Дин непременно до него доберется. Не солгал и о том, какую популярность приобретет в тюрьме. Там полно его друзей, полно людей, многим ему обязанных. Дин всегда знал, что рано или поздно попадет за решетку – это всего лишь вопрос времени, – а потому старался по мере сил помогать тем, кто уже мотал срок: здесь избиение, там несчастный случай. Время в тюрьме не обязательно должно было стать трудным временем: просто следовало провести его с умом. Дин любил все планировать заранее. Не лгал он и о планах на случай непредвиденных обстоятельств. Потому что был кем угодно, но только не лжецом.