Секрет. Беседы о суфизме

Реагируя на своих родителей и на их так называемую идею чистоплотности, вы остаетесь по-прежнему привязанными к той же самой идее. Она все так же преследует вас, все так же имеет над вами власть, главенствует, имеет решающее значение. Она по-прежнему определяет вашу жизнь, несмотря на то, что вы стали ее противоположностью – она все определяет. Вы не можете спокойно помыться: вы вспоминаете своих родителей, заставлявших вас мыться каждый день. Теперь вы вообще не моетесь.

Кто над вами господствует? По-прежнему ваши родители. Вы все равно не смогли аннулировать то, что они вам причинили. Это реакция, а не бунт.

Но что же тогда бунт? Бунт – это чистое понимание. Вы просто понимаете, в чем дело. В этом случае вы перестаете быть невротически одержимыми чистоплотностью, вот и все. Вы не становитесь грязными. В чистоте есть своя собственная красота. Только не нужно быть одержимыми ею, потому что одержимость – это болезнь.

Например, человек в течение всего дня постоянно моет руки – в этом случае он невротик. Мыть руки – это не плохо, однако целый день заниматься одним лишь мытьем рук – безумие. Но если от непрестанного мытья рук вы переходите к не-мытью, вообще прекращаете мыть руки, тогда вы снова оказываетесь пойманными в ловушку безумия, только другого вида, противоположного.

Человек понимания моет руки, когда это нужно. Когда не нужно, он этим не одержим. Он просто относится к этому естественно, спонтанно. Он живет разумно, вот и все.

Если не присматриваться очень внимательно, то может показаться, что между одержимостью и разумностью не такая уж большая разница. Когда вы встречаете на дороге змею и отпрыгиваете, то, конечно, вы отпрыгиваете из страха. Однако этот страх – разумность. Если вы неразумны, глупы, то вы не отпрыгнете в сторону и привлечете в свою жизнь ненужную опасность. Разумный человек сразу же отпрыгнет – ведь здесь змея. Он сделает это из страха, но этот страх разумен, позитивен, он служит жизни.

Но этот страх может превратиться в одержимость. Например, вы не можете оставаться дома. Ведь кто знает – дом может обрушиться. Бывали такие случаи, что дома рушились, – это правда. Иногда они действительно рушатся, нельзя сказать, что вы совершенно неправы. Вы можете рассудить так: «Если другие дома обрушились, почему не может рухнуть этот?» И тогда вы начинаете бояться жить под любой крышей – она может рухнуть. Это одержимость. Это уже становится неразумным.

Хорошо, когда вы едите чистую пищу. Однако я был знаком с одним человеком, известным поэтом… Однажды мы путешествовали вместе. Его жена сказала мне:

– Теперь вы узнаете, как трудно жить с этим человеком.

Я спросил:

– А в чем дело?

Она ответила:

– Узнаете сами.

Он нигде не пил ни воды, ни чая. И это было очень трудно – он говорил:

– Кто знает, может быть, в чае или воде есть микробы?

Он не ел ни в одной гостинице. Это создавало большие проблемы. А мы ехали в поезде тридцать шесть часов, и он голодал, мучался от жажды, не пил воду.

Я всячески пытался его переубедить. Но он отвечал:

– Нет. Кто знает, вдруг там есть микробы? Лучше уж тридцать шесть часов поголодать и ничего не есть. Я не умру, не беспокойтесь.

Но я видел, что этот человек себя мучает. Стояло жаркое лето, и ему хотелось пить. И на каждой станции я делал попытки – я приносил газированную воду, приносил кока-колу и все такое. Он сказал:

– Забудьте об этом – я ничего не возьму, если у меня не будет полной уверенности. А как я могу быть уверен? Какие могут быть гарантии?

И, действительно, нельзя сказать, что он был совершенно неправ. Вы знаете Индию, знаете индийские станции и индийские гостиницы. Вы все это знаете. Он прав, но такая логика заводит слишком далеко.

Тогда я сказал:

– Прекратите и дышать тоже!

Он спросил:

– Почему?

Я ответил:

– А кто знает, где гарантия? Прекратите дышать! Либо пейте эту воду, либо прекратите дышать!

Это привело его в чувство, поскольку я действительно разозлился:

– Почему вы продолжаете дышать? Кто знает, в воздухе могут быть микробы, микробы есть везде.

Он выпил чашку кофе – но как он ее пил! Его лицо… не могу этого забыть. Прошло уже десять лет, но я не могу забыть его лицо – как будто я его убивал! Я был убийцей! А он делал мне одолжение!

На следующей станции он сошел со словами:

– Я не могу с вами путешествовать, я вернусь домой.

Я спросил:

– В чем дело?

Он ответил:

– Вы так разозлились, что мне показалось, вы вот-вот начнете меня бить. И вы сказали: «Не дыши больше». А как я могу прекратить дышать?

Я сказал:

– Я просто привел вам аргумент, что если вы можете дышать, то почему бы не выпить воды? Эта вода такая же индийская, как и воздух. Не беспокойтесь.

Он отказался со мной путешествовать. Мне пришлось ехать одному. Он вернулся домой, и с тех пор мы с ним не виделись.