Секрет_долголетия

Шмая всей грудью налег на стол. Министр, служки и все, кто стоял рядом с ним, отошли в сторону и ждали, пока незнакомый солдат утихомирит разбушевавшуюся публику.

— Я вас спрашиваю, люди добрые, почему вы не даете сказать умное слово? — кричал не своим голосом Шмая-разбойник. — Сам пан министр хочет с вами разговаривать Сам! Он желает вам объяснить кое-что из истории…

— Смотрите-ка, новый крикун заявился!

— Долой с трибуны!

— Хватит!

— Гоните его!..

— Скажи, за сколько купил тебя пан министр?

Поначалу наш разбойник растерялся, а Хацкель даже обрадовался: «Поделом тебе, несчастный кровельщик! Не суйся, куда тебе не положено. Кто ты такой? При чем тут ты?» Но потом пожалел товарища и стал пробиваться поближе к нему, сжав кулаки на случай, если придется пустить их в ход.

А Шмая-разбойник, так и не дождавшись полной тишины, громко продолжал:

— Дайте слово сказать, люди!.. Выслушайте меня, а кричать будете потом. Я внимательно слушал все, что тут говорил господин пан батько министр… Правда, нет у нас, простых людей, такого образования, чтобы понять глубокие мысли его, ученые слова… Очень разумно он тут говорил, так разумно, что мы ничего не поняли… Тут надо было бы проходить университеты или гимназии, а нас никто разным наукам не обучал. Но все же какие-то мысли пришли мне в голову, и я хочу говорить по-простому, по-солдатски. Только не перебивайте…

Но прежде чем я вам выложу самое главное, я расскажу одну притчу…

— Слышь, дяденька, покороче! — крикнул кто-то с хоров.

— Уже поздно! Говори скорее, солдат!

Но Шмая-разбойник, взяв себя в руки, продолжал:

— Это я к тому, что пан министр хотел объяснить из истории… А случилось когда-то вот что. Асмодей — царь всех чертей и нечистой силы — как-то рассердился на царя Соломона и изгнал его из родной страны. Тогда мудрый царь Соломон, оборванный, голодный, начал скитаться по белу свету, по чужим странам и нигде не мог себе места найти. Однажды он забрел в незнакомую страну, где никто его не знал и никто о нем не слыхал. И вот бродит по этой стране царь Соломон день, бродит два, три дня. Голодный как волк, смертельно усталый, шагает бедняга, а кишки в животе марш играют, есть просят. А жрать, конечно, нечего. Ходит несчастный и кричит: «Ани Шлоймо — я царь Соломон!» Но никто не обращает на него внимания.

Так добрел он до роскошного дворца-замка и решил заглянуть туда: может, кто-нибудь и накормит? Направился он к входу, а на мраморных ступеньках лежит пес, злой, как тигр. И хоть ты ему сто поклонов отбей, знать ничего не знает, не пускает бедного царя Соломона во дворец, рычит, вот-вот бросится и растерзает его… Но Соломон мудрый знал, как известно, много языков и наречий, знал и язык животных, зверей и птиц. И заговорил он с псом на собачьем языке. Стал умолять грозного стража сжалиться над ним. Объяснил, что он не вор, не грабитель, а несчастный изгнанник, что ему не нужны богатства дворца. Он, мол, хочет только умыться, поесть, немного отдохнуть, а потом пойдет отсюда куда глаза глядят. И нитки не тронет.

Одним словом, пес сжалился над царем Соломоном и пропустил его во дворец.

На другой день шагает царь Соломон по базару и снова ищет, чего бы пожрать, потому что, надо всем вам знать, даже самый великий царь не может питаться воздухом… И вдруг на базаре на него нападает целая свора псов. Царь испугался. Но когда он увидел в своре знакомого пса, который вчера лежал на ступеньках и так великодушно пропустил его во дворец, обрадовался царь Соломон и говорит знакомому псу:

— Адойни кэлэв — господин пес, — все эти собаки лают на меня, хотят меня разорвать, но они меня не знают, а ты ведь хорошо знаешь, что я порядочный человек, царь Соломон. Почему же и ты на меня лаешь?

А знакомый пес отвечает ему:

— Чего ж тут не понимать, мудрый царь Соломон? Если я не буду лаять со всеми псами заодно, то они, эты псы, выгонят меня из своей своры… И ничего, ни косточки мне не достанется…

— Ах, негодяй! Ах, грубиян! — послышались возмущенные возгласы министра и его свиты, а с галерки — одобрительные голоса, смех, хохот.

Кто-то из первых рядов двинулся к оратору с кулаками, но тут на помощь подоспел Хацкель.

— Ты себя режешь без ножа! Бежим отсюда, разбойник! — крикнул он и стащил Шмаю с возвышения, подталкивая к выходу.

— Подумайте, какая наглость! Министра сравнивать с собакой!..

— Вы только вдумайтесь, что он сказал! По его словам выходит, что нынешнее правительство — это свора собак, а министр…

— Какое нахальство!..

— За такие речи в тюрьму его!

— Молодец, солдат! Здорово ты его поддел! — донеслось с хоров.

— И как хитро закрутил!.. Простой человек, а ушлый!

— Надо его задержать!.. Так оскорбить министра! — снова послышались голоса.

Но Шмая и Хацкель уже затерялись в толпе.

На улице началась беспорядочная стрельба. Кто-то погасил свет в синагоге. Поднялся крик. Люди ринулись к дверям. Министр и его свита стояли растерянные, не зная, что делать с возбужденной толпой. Началась паника. Никто не знал, как быть — оставаться ли здесь или бежать куда-нибудь.

Сквозь густую темень, шум и толчею друзья выбрались на улицу.