Секрет ее счастья

— Мелверли отказывает вам, так?

На это Блейксли не стал кивать, а только нахмурился. Очень в его духе, если учесть высочайшую степень возбуждения. Невозможно ожидать хладнокровия от человека, погрузившегося в пучину сердечного кризиса.

— Вы, это ясно, должны заставить Мелверли сдаться, ведь так? Как еще это можно сделать, дорогой Блейксли, если не следовать единственным путем, который он оставил вам обоим?

По мере того как Блейксли начинал понимать, его глаза загорались. Ну, наконец-то!

— Начните официальную подготовку платежных документов, не забыв удостовериться, что ваш клерк может допустить разглашение информации. Потребуются дом, слуги, денежное содержание, но я не сомневаюсь, что вы знаете все остальное в деталях.

— Не знаю, согласится ли она на это, — усомнился Блейксли, искоса взглянув на Айвстона.

— Полагаю, вы ее недооцениваете, лорд Генри, — сказала София, — но я, конечно, поговорю с ней, если вы посчитаете нужным.

— Я не уверен, что Луиза вообще захочет говорить с кем-то из нас, — сказал Блейксли.

На что просто невозможно было ответить вежливо, так как со смехотворной очевидностью явствовало, что Блейксли абсолютно не понимает суть отношений между Луизой и Мелверли.

Мелверли не понимал глубины гнева Луизы, думая, что она будет ждать с его стороны скандалов по поводу Блейксли и замужества. Он действовал из чистого желания насолить ей, изображая озлобленность — эмоцию, до боли знакомую Луизе. Впрочем, она умела придумывать способы избежать равнодушия и жестокости Мелверли.

На этот раз лучший из них состоял в том, чтобы добежать до Далби-Хауса и оповестить Софию.

Они встретились в гостиной, симпатичной, хорошо освещенной комнате, выдержанной в оттенках синего и желто-коричневого цвета, за быстро, остывающим чаем. Ни одна женщина не была расположена откладывать какие бы то ни было обновления, даже в холодный дождливый день.

— Лучше остаться в рамках любезности или поговорить начистоту, как женщина с женщиной? — спросила София, глядя на Луизу.

Луиза была в прекрасном платье бледно-пшеничного оттенка с черной вышивкой, украшающей корсаж. Эта смелая модель была ей очень к лицу, что подтвердил оценивающий взгляд Софии.

— Я собираюсь выйти за Блейкса, — сказала Луиза в ответ.

— Вы уже знаете, как это устроить? — поинтересовалась София.

— Я собираюсь заставить Мелверли дать свое согласие.

— И как вы его заставите?

— Пока не знаю как, — призналась Луиза, ненавидящая терпеть поражение даже в таких мелочах.

Но уж если бы ей понадобилось провести отца, она хотела бы получить помощь лишь одной женщины во всем Лондоне. Эта женщина славилась способностью не только соблазнить любого понравившегося мужчину, но и перехитрить любого, кто попадался на ее пути.

— Я только знаю — это должно быть и будет сделано.

— Конечно, это можно устроить, дорогая, — улыбаясь, сказала София, — и я как раз знаю как. Если вы последуете моему совету, вы не только получите Блейксли, но и помешаете Мелверли в его замыслах. Вы доверитесь мне? Вы будете делать так, как я скажу?

Какие знакомые слова, вот только у нее нет ни жемчугов, ни Даттона, чтобы убедиться, что Софии можно доверять и следовать ее советам. Почему она не придает этому значения сейчас? Потому что теперь важно совсем другое. Блейкс и Мелверли — только они имеют значение.

— Я готова подчиняться всем вашим указаниям, леди Далби, — сказала Луиза.

Ирония заключалась в том, что именно этого добивался от нее Мелверли, но так и не услышал.

Глава 22

Мелверли завел привычку наведываться в Королевский театр по четвергам во время сезона. Он делал это не из любви к театру, а чтобы показать обществу свою последнюю пассию. Эмили Бейтс, сестра той самой Салли Бейтс, которая в связи с беременностью уехала куда-то под Ньюкасл, до рождения ребенка (по слухам — от Мелверли), являла собой симпатичный пример проститутки, розовощекой и с ямочками на щеках, хихикавшей в постели.

София знала это по рассказам того, кто бывал с Эмили и убедился в этом сам. Естественно, София была удостоена его доверия и имела удовольствие причислять себя... ну, скажем, к особо доверенным лицам.

— Ричборо, само собой, мне все рассказал, — сообщила София. — По его словам, она хихикала в самые горячие моменты, что, по-моему, не на пользу ни ей, ни ему. Конечно, есть много вещей, которые может делать мужчина в такие моменты, что может рассмешить женщину. Особенно с Ричборо.

— Вы это знаете не по собственному опыту? — спросила Энн Уоррен, с некоторым удивлением посмотрев на Софию.

— Не жеманничай со мной, Энн. Ты не хуже моего знаешь, что не только Ричборо — самый болтливый из мужчин нашего круга, но и я, к несчастью, имела возможность узнать, над чем так потешалась милая Эмили.

— Полагаю, я считаюсь слишком невинной, чтобы обсуждать такие дела с вами, София, — сказала Энн. — Или, в крайнем случае, я могу притвориться таковой.

— Разумеется, ты должна притворяться со Стэви, чтобы он любил тебя и защищал, но как женщины мы должны быть честны в таких вещах. Чтобы иметь возможность защищаться, как ты понимаешь.