Секрет индийского медиума

— В Москве это клубы, — огрызнулась Ульяна. — Здесь — только мелкие кабаки, где за стаканом вина перекидываются в картишки. Неужели ты думал, меня примут в Английский клуб? Да я честно играть никогда и не пробовала. Меня ж сразу в арестантские. Я ж вам не граф Федор Толстой. Мне до бретера, как до Юпитера.

Стоял дым столбом, дурное освещение, спертый запах туманили сознание, отовсюду брань, хохот, девицы в дешевых перьях. Загремели повалившиеся вдруг столы — кто-то учинил драку. Скрипач с покореженной скрипкой пытался перебить фальшивенькой увертюрой из «Дон Жуана» весь этот чудовищный шум. И среди этого безумия вполне приличные господа, хорошо одетые и даже изъясняющиеся по-французски. Они пришли сюда не азарта ради и даже не досуга, а чтобы поправить свои финансовые дела и заработать на долги. Многие из присутствующих были членами приличных клубов, но играли там по-крупному и проигрывались, а здесь можно было не чураться порошковых карт, вовсю применять таланты жульничества и плутовства, что было неприемлемо в том же Английском клубе.

— Не говори много, — давала сквозь зубы инструкции Ульяна. — Только по делу и только то, что требуется говорить банкомету или понтеру. Перестань на всех пялиться. Сделай безразличный взгляд. И уясни одно — ты выйдешь отсюда с пустыми карманами. Если и не вовсе без своего сюртучка.

— Почему? — изумился юноша на французском.

— Пур ква, пур ква, — передразнила его девушка. — Пор ке, это Россия. Страна сюрпризов!

Тут она вдруг изменилась в лице и даже отступила на шаг. Подле одного из столов за спиной какого-то пьяного драгуна, швыряющего картами, стоял Иноземцев. Стоял, исполненный задумчивости, и просто наблюдал за игрой, заложив руки за спину — олицетворение благодушия, морали и добродетели среди хаоса безнравственности и царства пошлости.

Увидев его, Ромэн тоже едва не вжался в стену. Но в тусклом свете керосиновых ламп их вряд ли кто б признал — Ромэн и Ульяна вполне органично сливались с серостью публики.

— Что нашему доктору здесь надо? — выдохнул юноша.

— Понятия не имею. Но пока он не оставит эту залу, из тени выходить нельзя.

— А не он ли за нами шел? — ужаснулся Ромэн.

— Исключено. Смотри, как завороженно смотрит на стол, — он здесь давно. Неужто так на душе у него тоскливо, что играть начнет? Не дай Господь! И что ж мы зря, получается, старались, настроение ему поднимали, тетрадку его из Архива доставали.

Иван Несторович постоял с четверть часа за спиной драгуна, пока тот не перестал у него вызывать интерес, потом перешел к другому столу, в задумчивости взъерошил в своей манере волосы, поправил очки и направился к выходу. Мимо Ульяны прошел, так ее и не узнав: ни ее, ни Ромэна.

Зачем приходил — загадка!

— Какая он все же тяжелая личность, однако, — стала жаловаться Ульяна. — Вот ведь никогда мне с ним покоя не было. Всякий раз планы мои стройные нарушить норовил, и ведь если б со зла или по коварным каким замыслам. Ни на грамму в нем хитрости, а от того — еще более непредсказуем завсегда. Ох ты горе моё, гореванье, ты тяжёлое моё воздыханье… Завтра узнаем, отчего ему по игорным домам охота взялась ходить. Герши скажет. — Затем она развернулась к Ромэну и хлопнула его по плечу. — Ну, чего стоишь? Иди играй. Зачем пришли?

— Ты не пойдешь со мной? Кто же будет моим партнером?

— На кой мне? Ни одного честного лица здесь не вижу. Скажу тебе одну откровенность: с русскими играть — себе дороже. Уяснила для себя раз и навсегда, что в Европе сажусь за карточный стол. Здесь — ни-ни.

— Что, обули тебя, видать, крепко? — не сдержал улыбки юноша.

— Нет, обуть не обули, но нервишки пощекотали. Насилу ноги унесла. Тут ведь как? Карта идет — честно ты играешь, нечестно — все едино, тебя тотчас в драку. А я девушка хрупкая, я больше по части хитрости… Пришлось выигрыш на столе оставить и бежать. Жуликов да шарлатанов обманывать сложнее.

— Сложнее, говорите? Хмм, как интересно повествуете, Ульяна Владимировна, — на плечо девушки легла чья-то тяжелая рука. Та даже не обернулась, ни единым мускулом на лице не выказав испуга или удивления — Делина тотчас узнала. Вот кто за ними всюду хвостом ходил. Надо сегодня раз и навсегда покончить с бывшим полицейским, иначе всю жизнь проходу давать не будет.

— Здравствовать и вам долгие лета, Кирилл Маркович, — развернулась она, сияя улыбкой. — Во что предложите? В вист-преферанс, бостон, экарте, табельку? А?

— Играть? С вами? Да я лучше пойду застрелюсь.

— Похвальная мысль, дорогой мой Кирилл Маркович. Похвальная. Но я лучше предложу — сыграем в «ва-банк». Рублей сто-то у вас найдется, раз сюда пришли. Проиграете — оставите нас навсегда, выиграете — решайте сами нашу судьбу. Хоть в кутузку.

Лицо Делина перекосило от ненависти в предчувствии, что вновь сейчас жертвой ловкого «кручу-верчу» сделается. Ведь в кармане у него имелось лишь десять рублей, которые он собирался приумножить или потерять, а девушка его, знамо, опять обуть желает.