Секрет книжного шкафа

– Вот, – говорит она, протягивая письмо, и Ребекка тотчас же вскрывает конверт.

– Это из муниципального управления. Они сообщают, что в ответ на запрос тебе предоставляется место в доме престарелых «Бергалид». Ты просила о нем?

– Нет, – отвечает бабушка, качая головой. – Но пару месяцев назад меня посетили две дамы, задававшие массу вопросов, например, какие препараты я пью и в какой помощи нуждаюсь. Признаться, я подумала, что они из социальной службы на дому, и рассказала о всех моих трудностях.

– Но это ведь еще не означает попросить место в доме престарелых? Они не могут так поступить с тобой! Ты же справляешься при помощи сотрудников социальной службы?

Бабушка чуть морщится.

– Честно говоря, становится все тяжелее. Девочки, которые ко мне приходят, в основном все милые, но вечно торопятся. Еду передо мной поставят, мусор выбросят, а больше ничего не успевают. Душ я в результате принимаю не чаще раза в неделю…

– Да ты что? Ты можешь мыться в душе только раз в неделю?

– Да, и то, если у них хватает времени.

Ребекка прикусывает губу. Наивно было предположить, что стоит только привести в порядок дом, как у бабушки жизнь наладится.

– Значит, мы должны попросить больше часов, – решительно заявляет она. – У тебя должна быть возможность принимать душ и получать помощь с уборкой. Ведь ты же хочешь остаться жить в своем доме?

Бабушка пытается выдвинуть кухонный стул здоровой рукой, но это у нее не получается, и Ребекка помогает ей сесть.

– Ну что, кофе будет? – интересуется Анна.

– Сейчас будет, – улыбается Ребекка и ставит на стол кофейник.

Сидя напротив бабушки, она перехватывает ее взгляд.

– В своем доме жить милее, это понятно, но я уже не справлюсь одна, как раньше. И обузой быть не хочу. Не хочу превращаться в проблему, о которой ты вечно хлопочешь и волнуешься. Так что, может быть, мне все равно лучше переселиться в Бергалид.

Ребекка помешивает кофе. Ей бы очень хотелось возразить, сказав, что все образуется, но как можно такое обещать, если присматривать за бабушкой здесь некому? А вдруг она снова упадет и будет лежать, не в состоянии позвать на помощь? Что тогда?

В дверь опять постучались. Ребекка идет открывать и радуется, когда видит на пороге мать.

– Привет. Я на секундочку, только цветы вручить, – говорит Камилла, протягивая букет тюльпанов.

– Бабушке будет очень приятно, заходи.

Ребекка проводит мать в кухню. За последнюю неделю они виделись больше, чем за несколько предшествующих лет. Камилла навещала бабушку в больнице, и пару раз у них даже зашла речь о Лýке.

– Мы только что приготовили кофе, и есть свежеиспеченные булочки, если хочешь.

– Спасибо. Здесь теперь так красиво, – отвечает мать, обводя взглядом дом.

– Это все благодаря Ребекке, – объясняет бабушка.

Камилла осторожно присаживается на краешек стула.

– Я совсем ненадолго.

– Отчего же? Можешь оставаться тут сколько хочешь.

Ребекка тоже присаживается за стол и придвигает блюдо с булочками ближе к матери.

– Помнишь ту зиму, когда ты решила продавать булочки? – с улыбкой интересуется Камилла.

– Что? Это правда?

– О господи, да, – смеется мать. – Ты услышала по телевизору, что панды вот-вот исчезнут с лица земли, и захотела собрать деньги, чтобы спасти их.

– Точно! – восклицает Ребекка. – Теперь помню. Папа помог мне смастерить небольшой прилавок.

– Ты испекла сотни три булочек, уж никак не меньше, – подхватывает рассказ бабушка. – В супермаркете решили, что у нас не все дома, когда мы купили и потащили десять пакетов муки.

– Потом ты стояла на Стурторьет, посреди рождественского базара с вывеской, на которой нарисовала плачущую панду, и выручила от продажи булочек больше двух тысяч крон, – вспоминает Камилла. – Всемирный фонд дикой природы прислал тебе личное письмо с благодарностью.

Ребекка улыбается. У нее осталось только слабое воспоминание о сборе средств, и так приятно услышать подробности от мамы и бабушки.

Они долго сидят и пьют кофе, пока Камилла не собралась уходить.

– Прежде чем уйдешь, я хотела спросить тебя кое о чем, – обращается к ней Ребекка.

– О чем же?

Внучка быстро обменивается взглядами с бабушкой.

– Я знаю, что вы уже говорили о Лýке, и немало, и ты осведомлена о его участии в движении Сопротивления и о том, как он помогал датским беженцам перебраться в Швецию.

– Да, – кивает мать, вопросительно глядя на дочь.

– Несколько человек из тех, кого он спас, собираются почтить его память, и я буду очень рада, если ты присоединишься.

Камилла сразу меняется в лице.

– Боюсь, не получится, – говорит она, поднимаясь с места.

– Ну пожалуйста, мама, – уговаривает Ребекка. – Это очень важно, поверь.

– Спасибо за кофе, – бормочет мать и уходит в прихожую.

Дочь спешит за ней. Такая реакция ее удивила.

– Понимаю, ты расстроена, но неужели тебе не интересно узнать больше о Лýке?

– Нет, – отрезает Камилла, надевая ботинки.

– Ну ладно, – сдается Ребекка. – Хотя грустно, конечно. Есть еще один вопрос, который я хотела обсудить с тобой.

– Вот как. Какой же?

Дочь мнется. Время обсуждать бабушкино жилье явно неподходящее, но непонятно, успеют ли они еще увидеться до отъезда.