Секрет невечной мерзлоты

В начале февраля теплее не стало, но, к счастью, хотя бы каждый день светило солнце, так что морозную погоду стало переносить легче. Дети снова вернулись в школу, но уроки были укороченные и только самые главные – никакой физкультуры, трудов и рисования. Для Эды это было не очень хорошо, потому что она освобождалась раньше, но идти домой она не хотела – ей нужно было в музыкальную школу, которая была прямо на середине пути из школы домой. Идти домой, конечно, следовало – хотя бы ради теплого обеда, потому что школьная столовая тоже пока не работала, но ходить туда-сюда, при том, что дорога из дома до музыкальной школы занимала почти двадцать минут, ей совсем не хотелось. Поэтому она брала утром из дома бутерброд и шла на музыку после основных занятий, и потом почти два часа сидела в пустом, к счастью, теплом кабинете, жуя свой бутерброд и наблюдая из окон за редкими прохожими и автомобилями. А Эдуард Генрихович в последние дни, наоборот, – опаздывал. То на 5 минут, то даже на 10. Когда сидишь в ожидании два часа, потом 10 минут кажутся и вовсе бесконечными. Учитель заходил в школу раскрасневшийся, шумный, пыхтящий – очень редкая картина для сдержанного Эдуарда Генриховича, а его карие глаза просто светились радостью.

– Вам нравится зима? – спросила у него Эда, пока он снимал пальто, шапку и разматывал бесконечно длинный мохеровый шарф.

– Да, когда солнечно – вполне! – бодро отвечал учитель. – Прежде зимой я часто болел, но потом стал закаляться и, знаешь, принял зиму! И она приняла меня.

Эдуард Генрихович, определенно, был самым прекрасным человеком в ее городке, думала Эда.

И вот в пятницу, ученица снова сидела в уютном классе музыкальной школы, ожидая занятий. Бутерброд был давно съеден, часы снова показывали, что Эдик опаздывает на 10 минут. И вдруг Эда увидела учителя в окне – он был не один: держа под руку девушку, он подходил к школе, потом они остановились, и он поцеловал девушку в губы. Они прощались, но не слишком и торопились, заметила Эда. Едва только девушка пошла дальше, оставляя Эдуарда Генриховича одного, но вдруг снова подбежала к нему, и он обнял ее и снова поцеловал. Они просто не желали расставаться. Эда отвернулась от окна. Значит, у него есть невеста! Это из-за нее он заставляет Эду ждать так долго. Двенадцать минут. Сегодня он опаздывает на двенадцать минут! Девочка снова повернулась к окну – влюбленные, наконец, расстались, девушка быстрым шагом пошла дальше, а учитель – учитель просто стоял и смотрел ей вслед. Тринадцать минут! Эда почувствовала, как стремительно – будто тяжелый камень, летящий вниз – падает ее настроение. Эдуард Генрихович уже пошел в здание школы, а ученица вдруг почувствовала, что хочет сбежать с урока. Но куда? Выйди она сейчас из кабинета, она ведь сразу столкнется с учителем в коридоре. Она еще раз посмотрела на часы – прошло уже четырнадцать минут с начала урока. И в эту секунду Эдуард Генрихович вошел в класс.

– Здравствуй, Эда! – так же бодро, как всю неделю, приветствовал учитель свою ученицу. Теперь Эда понимала, что совсем не морозом была вызвана эта бодрость. Какая же она глупая. Учитель стал оправдываться. – Прости, пожалуйста, я снова опоздал! Из-за этих морозов все просто как черепахи! Люди впадают в спячку буквально на ходу. Все в состоянии анабиоза!

Всегда спокойный учитель как-то глупо хихикал, Эда смотрела на него и впервые видела в нем дурачка. Если это любовь делает людей такими глупыми, то лучше ей никогда не влюбляться. Эда опустила взгляд, положила сумку, которую успела взять в руки, задумав побег с урока, взяла скрипку.

– Ну что, начнем? – спросил счастливый Эдик. Ученица лишь бросила на него короткий взгляд и заиграла. Весь урок она смотрела только на свой инструмент, стараясь играть как можно громче и уверенней, чтобы не слышать ни собственных мыслей, ни учителя, комментирующего урок. А когда занятие подошло к концу, она молча сложила вещи, сказала только «до свидания» и пошла домой.

Она даже с Чипом не разговаривала в этот день, только молча потрепала его голове и налила теплого молока. Потом села на диван, подогнув под себя ноги, и стала просто грустить. Почему так случается в ее жизни, думала она? Почему никто не любит ее по-настоящему? Вокруг столько дураков, а те, кто не дураки, у тех всегда свои дела, свои любимые люди, своя тайная жизнь. Эда думала, что она особенная для своего учителя музыки, она думала, что ему важны занятия с ней, а это, оказывается не так. Они настолько для него не важны, что он, наверное, и вовсе не приходил бы на них и оставался со своей невестой, но видимо, просто должен. Все вокруг вызывали у Эды гнев, но Эдуард Генрихович был действительно самым лучшим из всех людей, и она не могла даже злиться на него. Она просто страдала. Чип сначала старался развеселить свою хозяйку, стягивая с нее плед и виляя хвостом, но Эда оставалась равнодушной к усилиям друга, и тот вскоре просто улегся рядом, изредка поглядывая на девочку.