Секрет невечной мерзлоты

– Для детей у нас не будет места, – ответил врач. – Больше никого у вас нет? Нужно позвонить кому-нибудь – бабушке, тете, дяде, не знаю – кому-нибудь.

Эда молча кивнула. За эти несколько дней, что она провела с мамой, она словно повзрослела на несколько лет. Она поняла, что должна остаться, должна во что бы то ни стало исправить свои ошибки. Да и Чипа нельзя оставить одного, а в больницу его не возьмешь. Когда она закрыла за врачами ворота, на часах было почти четыре. Она быстро подогрела и налила своей собаке молока, оделась и побежала из дому – искать избавление от бед, которые успела навлечь на свою семью.

***

Эдуард Генрихович был еще в школе. Она видела его в дверную щель, прислушалась – поняла, что он один, стукнула пару раз в дверь и вошла.

– Здравствуйте, – сказала она едва слышно, но потом откашлялась и повторила уверенно. – Здравствуйте, Эдуард Генрихович. Пожалуйста, простите меня за то, что я вам наговорила, это… я очень глупо себя вела, я знаю. Вы сможете меня простить?

Учитель смотрел на нее своими прежними добрыми карими глазами.

– Я рад, что ты пришла, Эда. Ничего, я понял, что у тебя были какие-то неприятности, поэтому совсем не обиделся. Как я тебе и говорил, неприятности у всех бывают, – и взгляд его при этих словах стал таким грустным, что Эда, понимая в чем дело, почувствовала сильный-сильный стыд. Но она знала, что сейчас нельзя тратить время.

– Ваша невеста вас бросила, да? – спросила она напрямик.

Учитель горько улыбнулся и отвел взгляд, потом вздохнул и спросил:

– Моя мама, наверное, уже рассказала твоей? Да, это так. Видимо, не все люди созданы для семейной жизни. Но ничего, я в порядке.

– Нет, это не мама сказала. Моя мама в больнице, она очень сильно болеет. Врач сказал, что она очень простудилась, но это она от горя, я знаю, потому что мои брат и сестра больше не приезжают, но это я виновата. Я вообще многих плохих дел натворила. Эдуард Генрихович, мне нужна помощь, без вас я не смогу это исправить.

И Эда, сев напротив учителя, порой сбивчиво, но стараясь не забыть ни одной мелочи, рассказала ему свою историю с самого начала – как нашла бисер в старом доме, как случайно обнаружила, что он волшебный, как пыталась прочесть, что было написано в бумагах, но забросила это дело, как стала неразумно исполнять свои желания, включая последнее – самое ужасное, о котором рассказывать было тяжелее всего, потому что нужно было смотреть в глаза тому, кому она так навредила.

– Я умоляю вас, простите меня, – говорила она как в лихорадке, не плача только потому, что знала: нет времени на слезы. – Я была как в тумане, мне было больно, я почему-то думала, что если будут несчастны другие, будет легче мне. Я глупая, я эгоистка, но я хочу все исправить, мне только нужна помощь, потому что я не знаю с чего начать.

Эдуард Генрихович слушал ее очень внимательно, сначала полагая, что девочка бредит, но к концу рассказал понял, что его внезапно ставшая равнодушной девушка, пожалуй, подтверждает – без какой-то мистики здесь не обошлось.

– А потом я стала распускать старые вышивки, – продолжала свой волнительный рассказ Эда, – я так надеялась, что можно будет вышить бисером новое желание – чтобы мама выздоровела, и чтобы Анна и Александр вернулись, и чтобы ваша девушка тоже, но это оказалось невозможно, когда я распускала нить, бисер таял, он просто превращался в воду! Если бы я знала, что так выйдет! Я была очень-очень глупой, я сделала столько плохого!

И девочка еще долго говорила и говорила, заламывая руки, отчаянно глядя в глаза учителю, и он слушал, иногда сомневаясь, в своем ли она уме, но тут же склоняясь к тому, что ей стоит верить. Когда она стала повторять то, о чем уже успела рассказать, он остановил ее.

– Эда, давай успокоимся. Ты просишь меня о помощи, и я, конечно, сделаю все, что смогу. Давай мы сначала попробуем позвонить твоим брату и сестре, я узнаю номер у своей мамы, потом поедем к маме в больницу и спросим, нужны ли ей какие-то лекарства или еда или еще что-то, убедимся, что она в надежных руках, а потом ты возьмешь свои необходимые вещи, и мы поедем к нам домой, чтобы ты, пока не приедут твои старшие, побыла у нас.

– Нет!

– Почему?

– Потому что они не приедут!

– Откуда ты знаешь? Они ведь просто не знают, что мама в больнице.

– Они не приедут, – отчаянно повторила Эда, закрывая лицо руками. – Потому что бисер исполняет желания! Даже если они захотят, они не смогут.

– Откуда ты знаешь? Выше нос, Эда! Ты же не пробовала. К тому же, ты распустила вышивку, возможно, это не спасло бисер, но это нарушит волшебство.

– Ваша девушка к вам вернулась?

– Нет.

– Ну вот. А я и это желание распустила.

– Прошло немного времени, кто знает, может, все и наладится.

Эда тяжело вздохнула.

– Не наладится. Нет времени ждать. Мне нужно все исправить!

– У тебя есть план? – спросил учитель.