Секрет подозрительного профессора

— Да вы что? — закричала Даша. — Это он сам бандит! Он чуть не убил его, — ткнула она пальцем в Дениса. — Не верьте ему!

— В ответ милиционер свистнул, и через минуту к ним устремились еще двое.

— Что тут, Филиппов? — крикнул один.

— Держите этих!

Петька и Денис стояли как вкопанные. Они так растерялись, что дали надеть на себя наручники, зато Даша, когда милиционер шагнул к ней, рванула с места и понеслась сломя голову, сбивая все на своем пути. За ней погнался один из ментов, но она бежала так, что никаких шансов ему не оставила, и в результате он махнул на нее рукой. Ничего, никуда не денется, эти парни в два счета расколются, и к вечеру девчонка будет в милиции.

— Обрадованный Коротышка поднялся, стряхнул с себя пыль и, ласково улыбаясь, сказал:

— Товарищи, я могу идти? Я очень спешу!

— Нет, вы уж извините, но без вас мы им ничего предъявить не сможем! И в любом случае мы должны составить протокол! Мы их, голубчиков, давно ищем! Сколько людей тут ограбили!

— Да вы что! — закричал Петька. — Это он бандит! Он убийца!

— А ну, заткнись! — приказал милиционер. — Сейчас пройдем в отделение и будем разбираться.

— Когда их привели в отделение, Стас сказал:

— А вы разрешите нам позвонить?

— Позвонить? Больше ты ничего не хочешь?

— Хорошо, тогда сами позвоните!

— — Это куда же? Папе с мамой? Позвоним, можешь не сомневаться! Пусть знают, каких деток воспитали!

— Нет, позвоните в МУР, спросите капитана Крашенинникова или майора Лаптева! Они меня знают!

— В МУР? Ишь чего захотел! В МУР? А может, сразу в Генеральную прокуратуру? Или прямо президенту? — издевался милиционер, страшно гордый тем, что поймал трех малолетних преступников.

— Лейтенант, вы уж извините, но, может, мы все-таки отпустим этих ребятишек! — сладким голосом попросил Коротышка. — Они ж еще дети, может, осознают… А я очень спешу и совсем не хочу, чтобы из-за меня им жизнь испортили… Давайте разойдемся по-хорошему! И вам ни к чему лишние хлопоты с этой ребятней! Мы же из литературы знаем, многие великие люди в детстве ша лили… Давайте проявим гуманизм!

— Гуманизм, говорите?

Лейтенант представил себе, сколько возни будет с этими малолетками, сколько слез, сколько звонков… Вон они как уверенно держатся, наверняка из высокопоставленных семей! Еще и неприятностей можно нажить… Может, правда, отпустить их к чертовой матери? Они сюда уж точно больше не сунутся, на его участок. Не совсем же они безголовые, и потом пострадавший просит. Без его заявления все равно придется их отпустить…

— Ладно, будем гуманистами! — решил лейтенант, но тут раздался телефонный звонок.

— Слушаю! — сказал лейтенант. — Что? Да, так точно, товарищ капитан. Вы уверены? Да? Очень интересно получается, а я уж было… Есть! — Он довольно долго слушал, что ему говорил какой-то капитан. — Слушаюсь! Так точно! Есть, товарищ капитан! — Когда он положил трубку, на лице его было написано крайнее удивление.

— Ну что, лейтенант, проявим гуманизм? — напомнил о себе Коротышка.

— Что? Ах, гуманизм, да, конечно, проявим, еще как проявим! — несколько зловеще произнес лейтенант.

— У ребят ушло сердце в пятки. Они столько начитались о зверствах в милиции… Их вполне могут тут избить, и хорошо еще, если не покалечат…

— Так что, я могу идти, лейтенант? — волновался Коротышка. — Нет заявителя, нет и дела, верно ведь, а?

— Это уж точно! А как фамилия ваша, гражданин?

— Моя? А зачем вам?

— Для порядка! А вдруг мы отпустим ребятишек, а они опять на чем-нибудь попадутся! Тогда как? Тогда вы нам можете понадобиться. Согласны?

— Да они не попадутся! Правда ведь, ребятки? — приторно-сладким голоском спросил Коротышка.

— «Что это с ним? Боится, ясное дело», — подумали все трое. И промолчали.

— Все же как ваша фамилия, гражданин? И вообще, документы у вас есть?

— Документы? Пожалуйста! Вот паспорт! — с готов ностью протянул ему документ Коротышка.

— Так, гражданин Убоев Леонтий Кузьмич!

— Ребята вздрогнули. Ну и фамилия, вот уж точно, бог шельму метит.

— Прописка московская, документы в порядке.

— Так я могу идти?

— Подождите, тут еще кое-какие формальности надо выполнить, и я вас отпущу. Иван! — позвал он молодого парня в штатском. — Побудь-ка тут, а я сейчас! И смотри… — Он что-то шепнул Ивану и поспешно вышел из кабинета.

— Не понимаю, почему он меня тут держит! Я же в конце концов пострадавший. И не подаю заявления. Не возбуждаю дело. Я же по закону могу идти? Ведь верно? — обращался Убоев к Ивану.

— Можете, гражданин, можете! Никто вас тут держать не собирается, вот лейтенант вернется, и идите на все четыре стороны.

— Но вы и ребятишек отпустите, правда?

— Отпустим, чего ж не отпустить! — И он почему-то подмигнул ребятам.

— Прошло не меньше получаса. Вдруг раздались громкие шаги, дверь распахнулась, и на пороге вырос… капитан Крашенинников, собственной персоной.

— Дядя Володя! — воскликнул Стас. — Вы откуда?

— А Убоев вдруг смертельно побледнел.

— Итак, что тут у вас?

— Дядя Володя, мы…

— Знаю, все знаю!

— Вас Лавря вызвала? — догадался вдруг Петька.

— Лавря? — переспросил капитан.

— Ну, Даша Лаврецкая!