Секрет счастья

Любовь приходит, как смерч. Никто не знает, когда и где она рождается, и лишь немногие способны определить ее приближение и решить, остаться ли на пути грозной стихии или броситься в ближайшее убежище, чтобы переждать гибельный шквал. Тот, кто выбирает первый путь, получает завидную возможность вознестись под облака, испытать восторг безумного парения и ощутить силу первозданной, неприрученной природы. Некоторые заходят настолько далеко, что, более или менее благополучно пережив первое приключение, настойчиво ищут встречи с новым. Любовь для таких экстремалов то же самое, что веревка для самоубийцы — они суют голову в петлю до тех пор, пока узел не затянется на шее. Другие, изведав сладость и горечь страсти, благоразумно предпочитают отойти в сторонку и полюбоваться ураганом издалека.

В любви, как утверждают фрейдисты, соединены два основных инстинкта, две главные движущие человеком силы — эрос и танатос, стремление к жизни и тяга к смерти, и, пожалуй, правы те, кто определяет пик этого чувства как «сладкую смерть».

Любой здравомыслящий человек согласится с такого рода рассуждениями, подпишется под ними и приведет не один пример, иллюстрирующий их бесспорную истинность.

Но что же происходит с этими благоразумными и здравомыслящими людьми, когда напасть сваливается на их голову? Что заставляет их, позабыв собственный опыт и отвергнув предостережения друзей и близких, бросаться с головой в омут?

Ответа на этот вопрос пока нет, а если когда-нибудь и появится благодетель человечества, который разложит все по полочкам, найдет объяснение едва ли не поголовного безумия и предложит рецепт исцеления, нетрудно предположить, что это самое человечество побьет его камнями, изгонит в пустыню или в крайнем случае заткнет уши.

Джессика Фоллетт ни на секунду не задумалась о том, какими последствиями обернется для нее обращенная к Кевину просьба, а Кевин, принимая ее в объятия, вряд ли заглядывал в будущее дальше, чем на ближайшую ночь.

Самое удивительное, что даже утром ни один из них не пожалел о сделанном шаге.

Первым указанием на то, что что-то не так, стало изумленное выражение, появившееся на обычно скорбно-печальном лице Роуз Макговерн в тот момент, когда она, оторвавшись от какой-то бумажки, посмотрела на переступившую порог Джессику.

— Доброе утро, миссис Макговерн.

— Доброе утро, мисс Фоллетт, — пробормотала секретарша.

Мисс Фоллетт? Что это со старушкой Роуз? Догнала двадцать первый век? Не придав происшествию особого значения, Джессика попросила вызвать Бетти Молино и прошла в кабинет. Чтобы не терять времени в ожидании подруги, она позвонила матери и, коротко рассказав о событиях минувшей ночи — разумеется, вторая часть в историю не вошла, — сообщила, что придет к обеду, так как ей необходимо поговорить с отцом.

— У тебя какие-то проблемы? — встревожилась миссис Фоллетт. — Может быть, мне стоит попросить Майкла…

— У меня нет никаких проблем, мама, и, пожалуйста, не беспокой Майкла по пустякам.

В офис ворвалась Бетти. Рухнув в кресло, она бросила на стол какую-то папку, подняла скатившийся карандаш, выпрямилась и застыла с открытым ртом, вонзив взгляд в некую точку под левым ухом Джессики.

— Что случилось? У меня выросли усы? Или…

— Да, — пробормотала Бетти и тут же поправилась: — То есть нет. С усами все в порядке. В смысле они не выросли.

— Тогда что ты на меня так смотришь? — Джессика рассмеялась. — Сначала Роуз, теперь…

— Значит, Роуз тоже заметила? — Бетти покачала головой. — Плохо.

— Что заметила? Что плохо? — встревожилась Джессика. — Ну? Выкладывай!

— Да уж придется. Ты как на работу добиралась?

— Ммм… на машине. — Джессика умолчала о том, что приехала с Кевином на «астон-мартине». В ее «вольво» кончилось масло, а времени было в обрез.

— Слава богу, что не на автобусе.

— Почему? Хватит говорить загадками. Объясни наконец, в чем дело!

Бетти хмыкнула.

— Посмотри на себя в зеркало.

Джессика достала из сумочки пудреницу.

— И что? Цвет лица здоровый. Тушь не течет. Прыщика на носу не наблюдается.

— Уж лучше бы прыщик. Ты на шею посмотри.

Джессика вскинула голову, вытянула шею, слегка повернула пудреницу и охнула.

— Боже!..

Нельзя сказать, что пятно так уж бросалось в глаза на фоне смуглой, загорелой кожи, но его форма…

— Да-а, глазки горят, щечки пылают, губки опухли да еще и это. Интересно, где ты провела ночь? — ехидно осведомилась Бетти. — Может, расскажешь, я бы тоже сходила.

— А что, все так явно? — стараясь не смотреть на подругу, спросила Джессика.

— Да уж. Если бы ты повесила на грудь плакат «Я ПЕРЕСПАЛА С МУЖЧИНОЙ», и то было бы не так заметно.

Джессика вздохнула.

— Но если серьезно, то я за тебя рада, — сказала Бетти. — Наконец-то. У тебя ведь после Майкла никого не было?

— Никого.

— Бедняжка. И кто наш герой?

Джессика смущенно потупилась. Господи, не успела завести роман, как о нем знает чуть ли не полгорода. С другой стороны, Бетти ее самая лучшая подруга… к тому же, как говорится, шила в мешке не утаишь.

— Кевин Моррисон.